— Катя! — зарделась Катерина.
— Очень приятно! Наташка вам что, шубу нелюбимую спихнуть хочет? За полцены? Не любит она моих подарков, ох, не любит! — Он завертел крупной круглой головой.
— Антоша! — состроила милую гримаску жена. — Во-первых, она мне большая…
— Щас, большая стала! — хмыкнул Антон Антипенко. — Если б ты не худела все время, как дура, на своих диетах! Стоит только мне за дверь, как она жрать перестает! А в последний раз — так вообще! Насколько ты похудела? На двенадцать?
— На тринадцать, — с гордостью ответила Наталья Антипенко. — Два размера.
— Ну и дура. Здоровье свое гробишь. За писюшками восемнадцатилетними угнаться хочешь? Чтоб в гробу красивей всех лежать? Что ты только с собой сделала…
— Антоша!
— Что — Антоша? Вот, девушка к нам в гости пришла. Все на месте, приятно глянуть. Ну-ка, прикиньте. — Он любезно подал Кате норковое пальто. — Ну вот! Как сидит! Фигура просто сказка!
Катя, которая в последний раз по какой-то таблице в женском журнале насчитала у себя лишних как раз около тринадцати килограммов, тихо вздохнула. Вот у человека сила воли!
— Это за сколько вы сбросили? — шепотом поинтересовалась она у хозяйки.
— За два месяца, — так же шепотом ответила Наталья.
— На диете какой-нибудь сидели?
Наталья покрутила темноволосой, коротко остриженной головой.
— Тренажерный зал каждый день по два часа. И фруктовая диета.
Катерина горько вздохнула. Где ж их взять, эти два часа на тренажерный зал, да еще каждый день?
— А я читала, что тайские таблетки такие есть, — заинтересованно подвигаясь поближе, сообщила она, — с глистом внутри, очень здорово помогают…
— Гадость все, — отрезала Наталья. — Особенно эти самые тайские таблетки. Не знаю, чего там в них, но чувствуешь себя хуже некуда. Никаких глистов не надо — просто помираешь каждую минуту, и все. Голова кружится, сердце останавливается… Я их все перепробовала. Ужас, что со мной творилось, — и желудок, и почки чуть не угробила…
— А что, мужики, может, по рюмочке? — внезапно предложил Лысенко, доставая неизвестно откуда бутылку коньяка. — А? Или ты, Борисыч, в Европах своих уже отвык?
— Да, конечно, — ядовито хихикнула Наталья. — В одном Лондоне шестнадцать тысяч пабов. Кроме того, Антоша так настюардессился недавно, что не помнил, как его из самолета извлекли.
— Да, — со смехом продолжил Антон Борисыч, — не знаю, что на меня нашло.
— Летать ты, дорогой мой, боишься!
— Да ладно, боюсь… Ничего и не боюсь, привык уже. Ну, честно говорю, ничего не помню! Ни как из самолета вышел, ни как таможенный контроль проходил — ничего! Ну, партнер мой — человек деликатный, говорит, что я даже связно беседовал…