А трезвый Коля был совсем другим. Он любил копаться в палисаднике под окнами, сажал цветы и сирень. Детвора всегда ему с удовольствием помогала, потому что после таких посадок Коля выносил во двор гармонь и играл себе и нам. Играть он не умел, но любил. Зато нам разрешал нажимать на перламутровые кнопочки и растягивать меха. И мы Колю за это любили. Даже очень. Была у него ещё одна странная, в глазах окружающих, привычка — Коля (само собой, когда был трезв) каждый день, а то и по два раза на день, чистил обувь. Выносил на крыльцо гуталин, щётку, старую байковую портянку для полировки и с наслаждением начищал свои ботинки. И Юзе чистил. Она этому не препятствовала, но постоянно удивлялась. Как-то раз даже спросила у Коли — не армянин ли он случаем. Оказалось, что нет.
Пару лет назад проходил я мимо дома, в котором тогда жил. Сирень, что мы с Колей сажали, так разрослась, что закрыла окна Колиной квартиры на первом этаже. Кто теперь там живёт — не знаю.
А второго Керосина звали Шура. Да и сейчас так зовут. Живёт он в деревне Макарово Владимирской области, фамилию его я не знаю. Её, наверное, кроме него самого никто и не помнит. А Керосином прозвали потому, что мать прижила Шуру от заезжего торговца керосином. Деревенские прозвища прилипчивее городских. Они пристают не только к человеку, но и ко всему, что его окружает. Даже Шурину собаку зовут Керосинкой. Не говоря о жене.
Шура работает трактористом. Вернее, работал до тех пор, пока не наехал трактором на линию электропередач. Не на всю, конечно, а только на один столб. Вообще это была тёмная история. Одна сторона, то есть соседи, милиция и сам столб, утверждала, что во всём виноват был Шура и трактор, а другая, состоящая из трактора и Шуры, во всём обвиняла столб и отвратительного качества самогон, который гонит старуха Карасёва. Шура и не отрицал, что они с трактором были выпивши. Но наезжать на столб и не думали, поскольку ехали совсем в другую сторону — за водкой в соседнюю деревню. По дороге, между прочим, ехали. А столб в поле стоял. Перед тем, как на них наброситься.
Трактор потом простили, потому что он был инвалид и почти год как ездил на трёх колёсах. До этого болел какой-то ржавой железной болезнью, и, чтоб она не перекинулась на остальные колёса, Шура больное колесо пропил снял. Или оно само отсохло. А Шуру с работы попёрли. Ну, не то чтобы попёрли, а просто не ходит он на неё теперь на законных основаниях. Керосинка его (не собака, конечно, а жена), уставши пилить Шуру за пьянку, собрав свои и Шурины вещи, ушла к другому. Потом у Керосина был инсульт, но он выкарабкался. Ему дали третью группу. Тут и пенсия подоспела. От нечего