После таких историй надобно патетически воскликнуть: «Нет, в этой стране никогда не будет порядка!» или «Умом Россию не понять!» Но я малодушно купил билет за десятку Так что я, пожалуй, не буду восклицать и друг другом восхищаться.
* * *
Подумал, подумал и решил признаться. Не люблю я этого праздника. Нет, женщин-то люблю и даже очень. Но как в том анекдоте — любить — люблю, а так — нет. Само собой, культ отправляю, как и следует быть. На работе вот вчера собирались корпоративным образом. Пили водку, а дамам цветы. Начальство пожелало прекрасному полу производственных успехов. Вместо воспроизводственных. Потом по дороге домой видел, как одна тётенька шла и несла в каждой руке пьяного мужика. А мужики несли мимозы. Помогали ей, значит. Хорошо хоть мужики были мелкие. Завтра, конечно, все протрезвеют. Или почти все… Ладно, не будем о грустном. Сойдёмся на том, что женщина — это праздник, который всегда с тобой. То есть он сначала-то, может, и не с тобой, а уж потом как начнёт быть с тобой — так и будет, будет, будет… До нового праздника, который окажется хорошо забытым старым.
P. S. Я ещё подумал, подумал и решил, что этот праздник хорошо бы запретить. Даже и статью какую-нибудь за него давать. Ну, не то чтобы уголовную, а административную. Как за распитие алкогольных напитков в общественном месте. Вот тогда его все полюбили бы. Может, даже и такие, как я. Покупали бы на чёрном рынке цветы у подозрительных бабок, несли бы их под полой, трясясь от страха. Маскировали бы праздничные застолья под занятия. Прятали бы открытки поздравительные между страниц устава «Единой России». Лужков запретил бы, конечно, митинг на Тверской. Блядей — пожалуйста, а митинг — нет. Би-би-си рассказывало бы о тайных восьмимартовских мистериях в России. На «Эхе Москвы» брали бы интервью с пострадавшими за светлые идеалы Восьмого марта. Настоящий был бы праздник.
Из заметок начинающего рыболова
Вчера смог забросить блесну при помощи спиннинга метров на десять от берега. В сторону реки! Мои соседи по заводи, молодая семейная пара, не выдержали — зааплодировали. у них в ведре плавали три маленьких рыбки. Я бы их отпустил, если бы смог поймать.
* * *
Какая-то рыбачка из местных, молоденькая, худенькая девушка в очках, долго ругалась со свекровью по мобильнику на всю реку. Обещала приехать с мужем и выкопать «на хуй её блядскую картошку», раз уж так свекрови приспичило. Муж, бывший рядом с удочкой в руках, был тих и неподвижен, как воды Оки в этот закатный час.
* * *
Видел маленькую дохлую рыбку. Её прибило к берегу, у неё был огромный выпуклый глаз в полголовы. Приходила из кустов кошка. Минут пять мы с ней вместе смотрели на поплавок. Поплавку это было по барабану. И не дёрнулся. Дохлую рыбку кошка есть не стала, взяла у меня немного докторской колбасы, посочувствовала и ушла к более удачливым рыболовам. Ей за вечер приходится человек десять-пятнадцать обойти, наверное. А это, вдоль по берегу, считай километра два, не меньше. Находишься тут. И времени-то нет с каждым засиживаться.