пожилые мужчины с портфельчиками и пятнами соли на ботинках, «входит Пушкин в лётном шлеме, входит Гоголь в бескозырке, входит Лев Толстой в пижаме», и ты чувствуешь — да, действительно: «…всюду — Ясная Поляна». А потом начинается то, что начинается.
Вчера я обогатился фразой «ветер дрочил верхушки сосен», а сегодня «любовь — это кислый запах пупка». Про кислоту в пупке нам открыл лысый старик с торчащими во все стороны остатками волос. Сначала-то эти остатки лежали себе спокойно, но по мере чтения топорщились всё больше и больше. Я так думаю, что если бы не регламент и старику дали почитать ещё, то волосы от него улетели бы. И ещё он рассказал о том, как одну женщину любят пять мужчин. Своими словами рассказал. А передо мной на втором ряду сидела девочка лет тринадцати, которую привела её полоумная мама. Но разве мама могла представить… И не только мама. Я думаю, что и портрету Тургенева в красном углу не могло такого присниться. В конце концов портрет, хоть и был чёрно-белым, стал неотличим от цвета угла. И я решил, что на сегодня хватит. И на завтра тоже.
Всё же находиться в зале, в комнате, на одном гектаре среди собратьев по диагнозу перу довольно неуютно. Кажется, что ты попал сюда по недоразумению, что это они все больны какой-то неприличной болезнью, а ты подхватил её случайно и ещё поправишься. Непременно поправишься. Да просто медсестра-разгильдяйка перепутала анализы. И сейчас всё выяснится и тебя снимут с учёта в этой дурке. И отпустят на волю, к нормальным живым людям, которые ходят по улицам, смеются, пьют пиво на морозе и знать не знают ни о какой малой прозе.
* * *
Принимал участие в московском фестивале свободного стиха. Часа полтора принимал, не более. Как прочёл своё — так сразу и покинул помещение. Зрелище, однако, было душераздирающее. Впрочем, буйных почти и не было. Были тихие, некоторые немного навеселе, скромно одетые люди, читавшие бредившие своими текстами со сцены. Я сидел и думал, как они живут там у себя, где-нибудь в Чертаново или Нижнем, или совсем в какой-нибудь Малой Вишере, как работают бухгалтерами или инженерами, как пишут… ну, вот то, что они пишут, как утром моют сковородки с засохшими остатками яичницы, как обивают пороги редакций, как их гонят взашей, как копят они деньги на билет до Москвы, чтобы хоть раз в год со сцены, как стервенеют от этих трат их чада и домочадцы, как они приезжают в Москву, пьют арсенальное пиво из больших пластиковых бутылей, потом водку, потом опять пиво, как подозрительно всматриваются в собратьев по несчастью и думают, думают…