* * *
К православному Рождеству клён во дворе облетел почти весь. Ну, что ж, лучше поздно, чем никогда. На голой нижней ветке обнаружилось гнездо колибри размером с чайную чашку. Или нет, ещё меньше. С рюмку водки. В рюмке сидит колибриха — только клюв и хвостик видно. Насиживает свою утиную дробь. Бестолковая. Январь ещё неизвестно сколько продлится, а она насиживать задумала. А может, и не задумала, кто её разберёт. Так, залетела по глупости. Одно слово — птичьи мозги.
* * *
На американском космодроме (том, что на мысе Канаверал, во Флориде) совсем нет табличек типа «Стой! Запретная зона». Вместо этого вдоль дорог каналы и канальчики. А вот в тёмной воде этих многочисленных каналов и канальчиков ещё более многочисленные крокодилы и крокодильчики. Не могу сказать, что у меня было большое желание выходить из экскурсионного автобуса даже во время запланированных остановок.
О красоте американских женщин
Конец января в Сан-Диего. Цветут мимозы, вишни готовятся. Вечер пятницы. Начальство покинуло нас после очередного разноса по поводу… всё равно по какому поводу. Мы сидели в семинарской комнате, перебирали спектры, хроматограммы, переругивались с использованием ненормативной химической лексики… Компания была мужской и русскоязычной. В основном молодое пополнение, которое наш босс вывез из России буквально несколько дней назад. Пополнение шумело, переполненное свежими впечатлениями от местных калифорнийских реалий. Мы с моим другом Серёгой вяло пытались вернуть разговор в рабочее русло. Получалось плохо.
О чём говорит, но не имеет понятия молодёжь мужского полу? Вот именно. О них. Но мы же в Америке. Значит об американских. О, эти невыносимо однообразные разговоры… Нет таких недостатков у американских женщин, которых не мог бы найти наш соотечественник. Даже если он спит и видит, как стать бывшим. И щёки как ягодицы, а ягодицы как удавиться, и немедленно. И ни талии, ни клио, ни мельпомены, не говоря о Терпсихоре. И везде силикон. Горы и долины силикона. И полная пустота в голове, наполненной только хрустом чипсов, которые она в неё ест. И вообще все они чернокожие китаянки в разноцветных индийских сари, лопочущие по-арабски. Короче говоря, даже если у вас стойкая бессонница, то список этих кораблей не прочтёшь и до половины. И мы с Серёгой вступились. Нас задело за чужое. Призывали оглянуться вокруг. Приводили в пример черноволосую и кареглазую Кэролайн, секретаршу босса, за которой каждый вечер к концу рабочего дня приезжал амбал на джипе, чтоб у него колёса отсохли. Серёга даже рассказал о своей соседке по дому, которая… впрочем, это уже лишнее. Умоляли пожить в стране хотя бы недели две, а уж потом делать далеко хромающие выводы. Куда там… Молодёжь знала все. Как поступают в таких безнадёжных случаях? Именно так мы и поступили. Плюнули и пошли за пивом. Поехали, выражаясь по-американски. В магазинчик под названием «Торговец Джо», где всегда было бельгийское пиво и копчёные в хлопковом масле устрицы. И отличные солёные огурцы, о которых вам любой наш человек, видевший Америку по телевизору, скажет, что их там нет и быть не может. И сыр с голубой плесенью, и хрустящие тонкие сухарики с чесноком, на которые этот сыр… Загрузили тележку и встали в очередь к кассе. Стоим. Молчим в тележку. Во рту сухо после бесплодных дебатов с подрастающим поколением. И тут… через три или четыре человека от нас в очереди стоит Она. Читает журнал и говорит по телефону. Возраст… тот самый, когда поднявшееся солнце почти высушило все капли росы на раскрывшемся цветке и аромат, который он начинает источать, все сильнее и сильнее щекочет ноздри. Бывает так, что может защекотать до полного изнеможения. Мы с Серёгой переглянулись. Серёга жадно облизал губы, часть бороды и усов и сказал: