Два стакана все еще стояли на столе в холле. Я залпом выпил один. Уход Анжелики не принес облегчения. Я продолжал терзать себя из-за Бетси, которая построила всю свою жизнь на доверии ко мне, которая избавилась от неуверенности только потому, что поверила — моя любовь к ней так же честна, глубока и прочна, как ее любовь ко мне. Ужасное будущее предстало передо мною: лишен жены, лишен работы, влачу пустое и нудное существование. Я даже едва не помчался за Элен, чтобы умолять ее не губить нашу с Бетси семью.
Но все это время я сознавал, что драматизирую ситуацию, чтобы воскресить пропавшую уверенность в себе. То, что я совершил, было только лишь дешевым жестом, почти фарсом. Безумно романтизировав свой сексуальный порыв, на который, как оказалось, я еще способен, в результате я стал смешон, поглупел и по-дурацки попался. Вот и все. Бетси это поймет.
Конечно, поймет.
Наутро я проснулся со светлой головой и ясным сознанием, что нужно исправлять последствия того, что я наделал, и прежде всего поговорить с Элен. Нашел их в детской. Рикки уплетал овсянку. Элен в своей накрахмаленной белой форме (иначе она одеваться не хотела) сидела рядом и вязала очередной бесформенный свитер своему очередному английскому родственнику. На меня она взглянула с ледяной сдержанностью.
— Насчет прошлой ночи, Элен, — начал я, — я хотел бы объяснить…
— Извините, сэр, но мое положение решительно не позволяет требовать каких-то объяснений.
Я пытался неуклюже продолжать.
— Это была давняя приятельница. У нее неприятности…
— Прошу вас. — Вскочив, Элен театрально прикрыла Рикки своей накрахмаленной белизной. — Не при ребенке!
Все было безнадежно. Тем не менее я начал снова:
— Жене, то есть миссис Хардинг, я, разумеется, расскажу все как было.
Тут зазвонил телефон. Обрадовавшись предлогу, я кинулся в спальню и снял трубку. Звонил Старик. Я знал, что прошлой ночью он был на пресс-конференции в Бостоне и, видимо, только вернулся.
— Билл? Что ты делал вчера ночью?
Голос его звучал сдавленно, словно преодолевая сильное возбуждение. Прежде чем я мог ответить, сорвался на крик:
— Ты был один?
Я вмиг представил, какие последствия могло иметь, узнай Старик об Анжелике.
— Да, — солгал я. — Конечно, один.
— Тогда немедленно приезжай. Я дома. Возьми такси. И пошевеливайся!
— Хорошо, но…
— Знаешь, что случилось? Ты газеты читал?
— Нет, — ответил я, мое смятение нарастало в предчувствии катастрофы.
— Все ваш приятель. Джимми Лэмб. Тот подозрительный писака, которого вы с Бетси так опекали. Прошлой ночью его кто-то убил. Его нашли в квартире — застреленного.