— Вы думаете, я пришел дать показания против Анжелики?
— А вы пришли не из-за этого, мистер Хардинг?
— Господи, а я-то думал, что вы невероятно умны. Ведь я пришел сказать, что она невиновна. В два часа, в то время, когда был убит Джимми, она была у меня — в нашей квартире.
И я все рассказал ему: как нас застала Элен, как я солгал Старику, как безнадежно запутался в ложном алиби Дафны; подробно объяснил ему характер отношений между Дафной и Джимми, ее версию о том, как она провела ночь; изложил и свое мнение, что Джимми убил тот, с кем была заранее назначена встреча. Рассказывая, испытывал горькое удовлетворение от того, что он ошибся. Я прекрасно знал, что лишаюсь всего, и должности, и принадлежности к клану Кэллингемов, и даже Бетси, но самоуважение, вернувшееся ко мне, того стоило. В этом и была ирония судьбы — в том, что, отклонив жертву, предложенную Анжеликой, я сам приношу все в жертву, чтобы ее спасти.
Рассказывая, я не пытался взглянуть на Трэнта. Он перестал для меня существовать. Стал просто безликим слушателем в исповедальне.
— Вот как все было, — закончил я. — И было просто глупо не рассказать вам это с самого начала.
— Значит, вот как все было, мистер Хардинг. — Трэнт заговорил впервые с начала моей исповеди. Звук его голоса заставил меня поднять глаза. По нему не видно было, как он ее воспринял. И что думал обо мне — тоже. Лицо стало непроницаемым и невыразительным.
— Значит, мисс Кэллингем лгала?
— Да.
— И мистер Кэллингем лгал?
— Да.
— И Элен лгала?
— Да.
— И мисс Робертс лгала, хотя рисковала, что будет обвинена в убийстве?
— Конечно, лгала. У нее навязчивое представление, что она должна меня оберегать. Знала, что все это могло значить, как воспримет это мистер Кэллингем и… и моя жена.
— Понимаю.
Трэнт посидел немного, сложив руки на столе. Потом встал.
— Простите, я на минутку. Скоро вернусь.
Оставшись в одиночестве, я не стал думать о том, куда он. В голове вертелась только одна мысль: все кончено. Я знал, что произойдет позднее, когда предстану перед Стариком и Бетси. Но теперь мне было все равно. Теперь я чувствовал, что чист, впервые за последнее время почувствовал мир в душе.
Трэнт вернулся.
— Я был у мисс Робертс. Ей нужно с вами поговорить. Я попросил привести ее сюда.
Этого я не ожидал, и снова во мне поднялась давно ушедшая злость. Я сделал все, что нужно. Вытащил ее из ловушки. Зачем мне еще ее видеть? Нет, это уж слишком!
— Можете оставаться с ней здесь, сколько хотите, мистер Хардинг. И не бойтесь, никто вас не будет подслушивать. Вы останетесь одни.