– Ну, в общем-то, да, – согласилась я. – Только что я видела, как они вырвали у прохожей сумочку, и решила выяснить, что это за ребята. Нужно ведь когда-то их к ответственности привлечь.
– Ну вот, я так и знала, что до добра их эти катания-пропадания не доведут. Теперь вот не хватало еще проблем с милицией!
– Да вы подождите пока переживать, – успокоила я женщину. – Я пока не собираюсь сообщать об их проделках милиции, я хочу просто понаблюдать за ними, выяснить, чем они занимаются в свободное время. Затем, может быть, дам статью в свою газету. Уверена, это повлияет на поведение ребят значительно лучшим образом, нежели обычное порицание или ругань. Вы со мной согласны?
Как я и думала, вахтерша со мной согласилась, тем более что она была старой закалки, и в ее время, уж это-то я знала наверняка, именно такую меру воздействия и применяли к хулиганам. Тогда статья в газете для хулигана или тунеядца считалась самым тяжелым наказанием, ведь все тыкали в тебя пальцем и смеялись. И не важно, что сейчас другое время, люди те же. Главное, что на эту уловку женщина все же попалась и даже пообещала ничего не рассказывать студентам о моем появлении здесь, а в случае необходимости даже помочь.
Помимо этого, мне удалось узнать и фамилии ребят. Теперь я знала, что полное имя девушки – Ануфриенко Оксана Ивановна, а мальчишек зовут Ступин Павел Сергеевич и Царев Антон Петрович.
Перед тем, как покинуть общежитие, я вдруг вспомнила об одном упущенном моменте и тут же спросила у женщины:
– Скажите, Антонина Васильевна, – а именно так ее звали, – у кого-нибудь из этих ребят есть на щеке ямочка?
– Есть, у Ступина, – не задумываясь, ответила та. – Когда улыбается, появляется, хотя и не всегда.
Теперь нелепо было сомневаться в причастности этой тройки к ограблению инкассаторов, и я решила, что за студентами в срочном порядке нужно установить наблюдение и попытаться выяснить, куда они спрятали деньги. Впрочем, нужно было сначала найти подтверждение моему подозрению. Можно было, конечно, просто попытаться надавить на ребят, взять на понт, как любит выражаться Широкова, но я почему-то не была уверена, что они так сразу расколятся и все нам выдадут. Молодежь сейчас упряма, своенравна, уверена в собственной правоте и безнаказанности, и кроме того, хорошо знает законы и прекрасно понимает, что, не имея прямых улик, никто им обвинения не может предъявить.
Выяснив все, что было можно, у вахтерши общежития, я вернулась в свою машину, завела ее и помчалась в редакцию. Приближался вечер, и я боялась, что все мои подчиненные сейчас разбегутся по домам, а значит, мне не удастся им ничего рассказать и посовещаться насчет дальнейших действий. Хотя для себя самой я уже давно решила, что нужно продолжать следить за студентами, но одной мне это было бы не по силам.