А вот кабинет или пара комнат рядом с кабинетом…
Лиля выставила служанок и принялась расспрашивать Эмму. Та задумалась и сообщила, что пара ниш в кабинете ей известна. Все-таки ее муж был управляющим. И если госпожа графиня доверит…
Лиля доверила. Правда, вызвала одного из вирман – Олафа – и попросила его помочь Эмме открывать и перетаскивать. А сама продолжила.
В сундуках не было ничего интересного. Договор на покупку, договор на продажу, один, второй, третий, двадцать третий… По закону подлости, интересное нашлось на дне последнего сундука. Связка старых пергаментов. Писем.
Лиля вздохнула – и начала читать их, с самого верхнего.
«Любезная матушка.
У нас все благополучно. Алисия сейчас пребывает при дворе. Джерисон и Аманда растут, они бодры и веселы. Джесси просит вам кланяться и спрашивает, не перестали ли вы гневаться. Она ведь не вольна в своем сердце. У них с Эдоардом также все замечательно. Они искренне любят друг друга. Я также прошу вас смирить свое негодование. Если на то была воля Альдоная, что они встретились и полюбили друг друга, не нам роптать. Даже отец простил их и благословил перед смертью. Как дела в Иртоне? Не нуждаетесь ли вы в чем-либо? Если так – отпишите мне, я тотчас же пришлю. Налоги мной уплачены и все благополучно.
Любящий вас сын Джайс, граф Иртон».
Лиля почесала кончик носа.
Джерисон. Супруг. Джайс – его отец. И пишет он своей матери. Которая, судя по всему, жила в Иртоне. И сильно не одобряла некую Джесси. Причем это была не жена и не любовница сына, если с Эдоардом…
Эдоард?
Это, часом, не Восьмой? Который еще тут немножко правит?
Вообще, может быть и так. Эх, у кого бы сплетен поднабраться? Лиля подумала и приказала позвать девочек-швей.
Ровно через полчаса она уже знала всю подноготную письма. Ну не всю. Но про короля – точно.
Женился. Влюбился. Пикантность в том, что это были две разные женщины. И любимую, как легко догадаться, звали Джессимин Иртон. То есть сокращаем до Джесси.
А матушка, видимо, сильно эту любовь не одобряла. И почему бы это? Неужели сейчас не почетно быть фавориткой принца?
Или это касается только короля?
Лиля смутно помнила из «Анжелики и короля», что это было большой честью. И народ пресмыкался перед очередной королевской любовью. Ага… мечта поэта. Людовик Четырнадцатый, любитель… Выстроил Версаль, привел в порядок страну, прикрутил халяву феодалам, развлекался тем, что прилюдно громко портил воздух… Кто-то еще исторический анекдот про него рассказывал…
Или здесь не почетно? Может быть.
Тогда ясно, что маман была немного недовольна решением дочки лечь под принца. А может быть еще и так. Женщина – товар для заключения союзов. Типа подписал договор? Женись! И неизвестная ей Джесси могла быть кому-то обещана.