Договорить не успел, как Марк к нему подлетел, чуть не затоптал конем, и эфесом - в зубы. Томас свалился. Кузнецы, что до того молча хмурились и вовсе отворачивались, недовольно загудели. Артур Бероук досадливо скривился, выругался в голос. Обернулся к Марку. А младший принц поймал Саксов взгляд и показал пальцами: беги. Быстро беги!
Кинув последний взгляд туда, где валялся Томас, Сакс вытолкнул фейри из прохода между телегами, схватил за руку и помчался прочь. За спиной загрохотали, заулюлюкали. Около уха просвистело тяжелое, воткнулось в землю.
- Ату их! Ату!
Щучьи дети, как за зайцами! Брат, твою мать! Принц!
Ругался Сакс про себя, надо было беречь дыхание. И - прятаться.
Они бежали, петляли, ныряли под телеги и снова бежали - через площадь, к заборам и закоулкам, куда конные не полезут. Стража принца с гоготом и грохотом ломилась вслед. Торговцы орали, проклиная всех скопом. Какой-то толстяк попытался схватить Сакса, - перед принцем выслужиться захотел, щука? - ринулся наперерез. Получил кулаком под дых, отлетел, заверещал.
Лишь когда Сакс перекинул фейри через высокий забор и запрыгнул в чужой дворик сам, от них отстали, а может, нашли другую забаву. Сакс остановился, прислонившись спиной к частоколу. Фейри замерла рядом, дышала хрипло, с присвистом, не привыкла так бегать.
- Куда... теперь? - жалобно спросила, словно дите малое.
- В лес. Тихо!
Сакс повернулся на звук, оттолкнул ее за спину и вытащил нож - все в одно движение. Но это была всего лишь горожанка, высунулась из двери, увидела его и убралась от греха подальше. Грохнул засов.
- Мне надо предупредить отца, а потом выбираемся из города, - убрав нож, объяснил он.
Она испуганно кивнула. Железный нож, верно, не понравился. Но ни слова против не сказала. А Сакс задумался: к отцу надо, а с фейри как быть? Спрятать бы ее... да точно!
Сакс запустил пальцы в почти пустой кошель, достал последнюю серебрушку и постучал в дверь.
За дверью зашебуршало. Молча.
Сакс повертел монеткой так, чтоб бликовала на солнце, и попросил:
- Добрая женщина, продай плащ какой, Матери ради! Невеста моя совсем замерзла.
- Монету покажь, - скрипуче потребовали за дверью. - А то знаю я вас...
Монету он сунул в щель под дверью - исчезла тут же. Горожанка подумала немножко, верно на зуб пробовала, буркнула: "ладно" - и заскрипела засовом. Отворила дверь на ладонь, только чтоб выпихнуть серую тряпку, и снова захлопнула, опустила засов. Пробормотала что-то вроде "ходють тут всякие, а у честных людей потом вилы пропадають..."