— Он пойдет через тоннель? — робко спросил капитан.
— Есть такая вероятность, — согласился Барон.
— А если его возле гор будет ждать самолет или вертушка? — продолжил капитан.
— И такое может быть, — не стал спорить Ивлев, — но шансы, что он пойдет через тоннель, очень велики. Так, по крайней мере, утверждают мои аналитики.
— Данные на этого красавца есть? — поинтересовался я.
— Конечно! — обрадовал Ивлев. — Вот тебе очень секретная папочка, выучи все наизусть. Как выучишь, запихай ее в сейф. Как ты понимаешь, из здания не выносить, перед прочтением съесть. Если вопросов нет, то остальные свободны.
— Капитан, — я окликнул Мерзяева на выходе, — если вас не затруднит, дождитесь меня в коридоре.
— Хорошо, — удивленно ответил тот, не заметив хитрых ухмылок Зимина и Барона.
С документами я управился довольно быстро и убрал их в сейф. Замок у сейфа кодовый, так что закрылся он без проблем. В коридоре сидел напряженный Мерзяев.
— Пойдемте, капитан, на воздух. — Я ухватил его за локоть, и мы вышли на улицу. Отойдя метра на три от крыльца, я обратился к нему: — Капитан, как вас, кстати, звать по имени?
— Станислав.
— Александр.
— Очень приятно.
— Взаимно. Так вот, Станислав, скажу сразу: о содержании нашей с вами беседы Зимину и Барону очень скоро станет известно. Если этого не сделаете вы, это сделаю я. Не нужно делать таких честных и удивленных глаз. От этих двух, — я ткнул пальцем в сторону штаба, где остались Зимин и Барон, — у меня секретов нет. Почти нет. Один процент из ста можно не считать. И то этот процент не тайна, а версия без фактов. А версий без фактов, как вы уже поняли, командиры не любят.
— Да, понял, — согласился он.
— Так вот, — продолжал я втираться капитану в доверие, — если до ухода за линию фронта я не успею слить информацию шефам, или они вас о ней спросят, настоятельно рекомендую говорить правду.
— Спасибо за предупреждение.
— Теперь о главном: прежде чем спросить о содержании вашей докладной записки, я хотел бы поделиться с вами информацией как раз из разряда нечисти.
У капитана от удивления открылся рот. Я не стал заострять на этом внимание и продолжил:
— На протяжении последних полутора месяцев меня, моих бойцов, а также Коваля и его банду не покидает ощущение, что за линией фронта за нами кто-то постоянно следит. Но ни одна проверка не выявила слежки, и ни одна операция не была сорвана. Пока мы списываем это на психологическую усталость, но устать все разом и в одинаковой степени — это, согласитесь, маловероятно. И, самое интересное, ощущение слежки усиливается по мере приближения к горам. В долине все относительно спокойно. Это все, что я имею вам сказать. О нашей паранойе я устно докладывал Зимину. Коваль тоже. А теперь скажите, Станислав, ваша докладная не о том же?