— Когда выберемся отсюда, у нас будет такой пирог. Большой, только для нас двух, и от него будет идти горячий пар, — пообещала она.
— И к нему еще ломтик сыра с голубой плесенью, а потом миндальное пирожное. Вот за такую еду можно было бы прекратить голодовку, а не за тот жуткий суп, который нам дают. По-моему, это просто грязная вода, в которой Ворона моет ноги! — сказала Тэсс с легкой гримаской, от которой у нее лопнула трещина в углу рта. Она поморщилась, когда Кэт осторожно промокнула кровь манжетой блузки.
— Ворона? Моет ноги? Не говори глупостей. Я слышала, что она не мыла их уже лет десять. Говорят, у нее на ногах вовсе не чулки, это просто кожа посерела от грязи! — сказала она.
— Фу, какая гадость! — шепнула Тэсс, чуть улыбнувшись.
— Более того, из-за своих ног она оказалась здесь и будет всю жизнь работать в этом сыром, вонючем месте. Она ведь должна была выйти замуж, — продолжала Кэт, импровизируя на ходу.
— Ворона должна была выйти замуж? Ни за что не поверю!
— Да-да, много лет назад, когда, как говорят, она была еще ничего, хоть и не красавица. Однако вечером перед свадьбой жених навестил ее, и от его страстного объятия она потеряла голову, сбросила туфли… и от запаха ее ног бедный парень умер на месте! — Кэт широко раскинула руки и театрально завалилась на булыжники.
Тэсс негромко рассмеялась, украдкой захлопав в ладоши. А потом она замерла, лицо ее вытянулось.
Кэт подняла голову и увидела, что черноволосая надзирательница стоит над ней, скрестив руки на груди, и ее глаза холодно поблескивают в утреннем свете. Кэт попыталась подняться на ноги, но у нее закружилась голова, ее вдруг замутило, и она осталась на сырой земле.
— Услышала что-то смешное, да? — обратилась Ворона к Тэсс, голос ее звучал обманчиво непринужденно, почти дружелюбно. Тэсс молча кивнула. Ее снова охватил озноб. — Кажется, ты смеялась? Твоя подружка снова сочинила забавную песенку или стишок? — (И Тэсс снова кивнула.) — Ну же, не стесняйся. Пусть все услышат, — приказала надзирательница.
Тэсс стояла молчаливая и окаменевшая, лицо ее осунулось и приобрело мертвенную бледность. Кэт силилась встать на ноги.
— Оставьте ее, — сказала она надзирательнице. — Она не сделала ничего запрещенного.
— Это уж мне судить. Ну же, я хочу услышать, что она говорила. Если ты не скажешь, я решу, что у тебя есть какая-то особая причина скрывать это от меня, — заявила Ворона, и от ее слов повеяло угрозой.
Тэсс с отчаянием посмотрела на Кэт, та подыскивала слова, которые смогли бы успокоить эту мегеру.
— Я сказала, что… сказала… — запиналась Кэт.