У койки часто сидела мама. На тумбочке лежали красивые апельсины с яркими ромбиками марокканских наклеек. Приходил доктор, Наум Маркович, утешал: «Закрытая травма головного мозга — дело обычное, но требующее покоя. Еще пару деньков понаблюдаемся, и на выписку…»
Что плела Напарница докторам и родительнице, Катрин не имела ни малейшего понятия. Моменты просветления были так редки, что не удавалось уловить ни суть происходящего, ни сориентироваться в мыслях девчонки. Катрин знала все, что знала Напарница, но подводил собственный неустойчивый рассудок. Плен. Самый странный плен в богатой на неприятности жизни сержанта Мезиной. Шаткий плен. Стоило осознать безнадежность ситуации, и панический страх уводил в небытие. Страх и паника обеих превращались в бессилье Катрин.
Попытки Прыгнуть, выпрыгнуть — пусть куда угодно, только бы оказаться в собственном теле, — приводили к немедленной темноте.
В краткие моменты «всплытия» Катрин чувствовала уже только тоску и отвращение перед мерзопакостной палатой. На соседней койке появилась маленькая девочка с простым и понятным сотрясением мозга. Малышка так стонала по ночам, что и Катрин, и Напарница мучились ужасно. Смотреть на маленькую мумию со сплошь забинтованной головой было тяжко.
Выписали Катрин и Напарницу в пятницу. Катрин уловила обрывок разговора — Наум Маркович бодро пожелал полнейшего выздоровления, заверил, что ночные кошмары скоро уйдут в прошлое, и посоветовал пить рыбий жир и вообще повышать иммунитет. Катрин чувствовала, как мама держит ее ладонь в своей руке. Шею щипали тесемки шерстяной шапочки.
Воздух парка Морозовской больницы был холоден и свеж. Порхали редкие снежинки. Шел декабрь 1975 года, и Катрин было двенадцать лет.
* * *
— …В эфире «Пионерская зорька». Дорогие ребята, все вы, конечно, знаете, что сейчас, подводя итоги девятой пятилетки, весь советский народ…
— Катя, иди, в школу опоздаешь, — сказала мама откуда-то с просторной, пахнущей подгоревшей кашей кухни.
Пуговицы тяжелого дурацкого пальто застегивались чертовски неохотно…
Напарницу звали Катей. Не слишком-то удивительно, — Катрин догадывалась, что совпадений и параллелей можно будет найти больше чем достаточно. Физическая природа Переходов, тем более совершаемых инстинктивным, без маяков, Прыжком, изучена была, мягко говоря, недостаточно. Поговаривали, что еще в тридцатых годах в Малоярославце был создан целый институт, начавший исследования по теории Переходов. Но потом навалилась война, и этот институт быстренько расформировали. Нужно было делать бомбы, радары и прочие нужные штуковины, а умных мозгов в стране не хватало. Впрочем, исследования по теории Переходов прикрыли практически во всех странах. Кое-где оставались небольшие отделы, занимающиеся чисто практическим применением эффекта Параллели. Вроде отдела «К» ГРУ, будь он неладен. Катрин подозревала, что эта командировка станет для сержанта Мезиной последней.