Лизавета на девяносто процентов была уверена, что бомба в ее «Фольксвагене» имеет прямое и непосредственное отношение к знакомству с этим молодым человеком. Он пропал, испарился, как вечерний туман, оставив нетронутый ужин в номере отеля. Ему угрожали какие-то люди. Она засветилась в «Астории», даже подошла к телефону. Ее засекли, и теперь через нее хотят дать понять сбежавшему программисту, что игра пошла по-крупному.
– Ну что, ушли? Сейчас приду. – Савва взял трубку после первого же гудка, а у Лизаветы появился через десять секунд.
– Расселись тут на два часа. Конечно, приятно с красивой девушкой поболтать.
– Не думаю, что их порадовала наша беседа. Ребятам работу надо делать, а я ничего не знаю, ничего не ведаю. Тут еще этот звонок насчет огорода.
Лизавета в двух словах рассказала о совете «не пастись на чужом огороде».
– Так вот зачем этот юморист прибегал ко мне по телефону звонить! «Извините, тут важное дело, телефончиком можно воспользоваться?» – Савва очень похоже изобразил звонкий тенор Алеши Поповича. – Но знаешь, тема выходит серьезная. Людмила Глебовна, как только я ей рассказал, что твой автомобиль рванули, аж вся побледнела. Она уверена, что это из-за документов.
– Тогда рванули бы твой автомобиль.
– У меня нет. И не шути. Ей тоже звонили, еще когда она затеяла проверки этих медицинских денег. Тоже просили оставить чужое поле. Видишь? – Савва многозначительно прищурился.
– Что я должна видеть?
– Там поле, тут огород – лексика идентичная. А в твоей машине должен был ехать я. Пассажирское место пострадало больше всего. Так что все сходится.
– Насчет поля-огорода… У нас американские боевики каждый смотрит, там примерно так и выражаются. А что касается тебя в моей машине – получается, что я работаю на здравоохранительную финансовую мафию: сдала тебя и «Герду» в придачу, пока ты искал оператора. Так, что ли?
– Конечно, не так. Нас кто-то слушал. Мы же говорили в моем кабинете. Людмила отдала мне документы два дня назад. Знаешь, сколько «жучков» можно насажать за это время? Вот и услышали. На подготовку взрыва у них было больше часа. Хватит, чтобы полгорода заминировать. Особенно при достаточной финансовой поддержке.
– Тогда давай искать «жучков»! – Лизавета знала, что разубедить Савву можно только делом. Когда он построил красивую схему и увлекся ею, слова не действуют.
– Пошли.
Ни один из них никогда не занимался поисками электронных подслушивающих устройств в замкнутом пространстве редакционного кабинета. О том, что на студии слушают и делают соответствующие выводы, журналисты шутили давно и упорно. Ломается в кабинете телефон – и тут же следует комментарий: пленка кончилась. Перегорает лампочка – говорят, что напряжение скачет из-за несанкционированного подключения дополнительного электроприбора. Быть «под колпаком» считалось престижным еще во времена тоталитаризма. Тогда слушали опасных, а следовательно, талантливых журналистов. Кто же не хочет попасть в списки талантливых? Больше всего шумели насчет подслушивания те, кто вольно или невольно «постукивал» в инстанции о настроениях в редакции. Поговорку «На воре шапка горит» придумали не глупые люди.