— Русская традиция двадцатого века: после еды детям дают шампанское.
Пробка с грохотом вылетела из горлышка и угодила в люстру. Почти полбутылки пеной выплеснулось на стол. Остальное Стас разлил в два странных несимметричных сосуда. Ему, как всегда, поверили, и хлопки пробок раздались со всех сторон. Стас поднял бокал, глянул на меня, шмыгнул носом, вытер свободной рукой глаза и… залпом выдул половину, потом отдышался и допил. Я так не смог. Сделал пару глотков и поставил бокал на место. Стас поморщился и икнул.
— Армахет — ытар Сет[14], — напомнил я ему.
— Иди ты, — махнул рукой Стас и блаженно откинулся на спинку кресла.
Самый молодой из присутствующих, пестрый парнишка, которого я приметил с самого начала, поднялся с бокалом в руках и что-то сказал.
— Он предлагает выпить за смелых детей, — перевел Смолянин.
Все встали и опорожнили свои сосуды. Выпив, молодой сотрудник Департамента заговорил снова, и Смолянин перевел нам, что тот сгорает от любопытства и хочет о многом нас расспросить. Не будем ли мы столь любезны и не ответим ли мы на несколько вопросов.
— Валяйте, — сказал Стас и поднялся с ненормальным блеском в глазах.
— Где и каким образом вы обнаружили хроноскаф?
— Сами сделали, — не задумываясь ответил Стас. — Взяли швейную машинку, компьютер, бочку из-под кваса и этот… как его… — Стас наморщил лоб. — Плазмогенератор, вот, прикурочили, и — порядок.
Я просто обалдел.
— То есть вы хотите сказать, что пятьсот лет назад людям была известна теория темпорального поля?!
— Не, — ответил Стас, — людям неизвестна. Я ее сам придумал. С ним вот, — ткнул он пальцем в меня.
Присутствующие принялись возбужденно обсуждать новость.
— Стас, кончай, — сквозь зубы процедил я и показал ему под столом кулак. Но он снова икнул и продолжил пресс-конференцию.
— Вам не кажется, что ваше заявление граничит с абсурдом? — порывисто обратился к нему худощавый мужчина с лиловым ежиком на голове.
— Граничит, — икнув, согласился Стас. — И что?
— А то, что вы — дети! — вскричал мужчина, по-видимому ученый, ероша тонкими пальцами свой лиловый ежик. — Со скольких лет в двадцатом веке юноша считался совершеннолетним?
— С десяти, — не моргнув глазом, заявил Стас. — Как только исполняется, ему сразу выдают квартиру, швейную машинку и жену.
Это сообщение вызвало еще большее оживление.
— Вы женаты?
— Я? Э-э-э… Нет, я холостяк. Правда же, Костя? — Язык его слегка заплетался. — Была одна, Швачкина Ольга из четвертого «Б»… Только я решил подумать. Ладно, я устал. — Он ладонью остановил желающих что-то спросить, которых становилось все больше. — Остальные вопросы — потом.