К моему большому сожалению, дом Реддлов был моей единственной стоящей зацепкой. Где искать Лорда дальше, я была без понятия. Утешало одно: весь сентябрь Метка вела себя тихо. У меня чем дальше, тем сильнее казалось, что Черная Метка на Чемпионате вынудила Реддла затаиться. Это несколько обнадеживало: если он прячется, значит пока слаб, и у меня еще была возможность побарахтаться.
Надо сказать в тот сентябрь не только я потеряла покой и спокойствие. Потемневшую Метку оценили все меченные, оставшиеся на свободе: Добби приносил на своих больших ушах слухи о том, что некоторые уважаемые члены общества стали более раздражительными и нервными. Нашему штатному ушастику осенью вообще пришлось помотаться: он не только собирал слухи и разведывал обстановку в местах предполагаемого нахождения Лорда, но и присматривал за шкетом.
Тревожился и директор Хогвартса. Первого сентября Воробей впервые видел отрешенно-задумчивого Альбуса Дамблдора, который без своей добродушной улыбочки больше не выглядел старым маразматиком с колокольчиками в бороде. Однако для приветственной речи улыбочка была найдена и приклеена обратно на бородатую физиономию. А на следующий день шкету пришлось выдержать комбинированный допрос в директорском кабинете под видом доверительного разговора за чашечкой чая.. Комбинированный потому, что помимо легиллименции добрый дедушка напоил ребенка оригинальным чаем. Хотя в жидкости, налитой в чашку мелкого, от чая только вкус и был, и то, слабый. Но надо отдать должное, доза и консистенция препаратов для ребенка была подобрана идеально в соотношении вреда и эффективности — Снейп не зря назывался Мастером Зелий. Воробей потом говорил, что ему до такого уровня пыхтеть и пыхтеть. Мелкий потом еще поблагодарил мою паранойю: я все же передала с Добби антидоты к зельям, понижающим критичность мышления, уровень внимания и концентрации и буквально приказала домовику проследить, чтоб шкет их принял, если вдруг его вызовет директор, хотя это засранец самоуверенный утверждал, что ему уже никакое зелье не страшно. Зато после чаепития с лимонными дольками страх, хвала Патрику, вернулся, напомнив, что кроме Реддла был еще и Дамблдор. Вот и чудненько!
Однако даже вернувшаяся настороженность мелкого не добавила мне спокойствия. Мне было отчетливо ясно, что в школе ребенок и так постоянно ходит по краю, а переходный возраст только добавил степень риска. Впрочем, у мелкого он еще спокойно протекал, а вот некоторых его сверстников пубертат накрыл с головой. Иначе чем объяснить тот факт, что не самая глупая девочка Гермиона Грейнджер, узнав, что еда в школе не возникает из воздуха, а ее готовят — о, сюрприз-сюрприз — домовые эльфы, с маниакальным упорством вцепилась в идею избавления домовиков от рабства, не слушая при этом ничего и никого, в том числе и самих домовиков, и даже учредила соответствующую ассоциацию, сокращенно, прости Господи, ГАВНЭ. I gcuntais Dé, она, что, специально слова подбирала, чтоб все знали, что это за организация? (п/а: ирл. прим. Блин, твою мать) Еще и значки соответствующие наколдовала, большие такие, чтоб надпись было видно издали. Воробей не удержался и купил, ради прикола. Радовали и прочие. Рон и Малфой в первый же учебный день подрались, и спровоцировал драку на это раз Моль, проехавшись по Уизливской матушке. За что белобрысый и поплатился: Аластор Моуди (ох, сколько у Твари с этим человеком воспоминаний и эмоций связано, словами не передать!), занявший должность преподавателя ЗОТИ, превратил подростка в хорька. Тихоня Невилл раздухарился до такой степени, что всерьез мечтал принять участие в Турнире Трех Волшебников, который должен был состояться в текущем году в Хогвартсе. Именно о нем намекал Малфой, к слову, в поезде, когда говорил о славе и деньгах: приз составлял тысячу галеонов. Неплохая сумма, но я приложила все силы, чтоб мелкий об участие в Турнире и не думал, и вздохнула с облегчением, когда услышала о возрастном ограничении.