— Бонни, ты только не отчаивайся раньше времени, — добавила под конец Планкетт. — Это все равно предварительные выводы. Наверняка есть выход, но без образца хеймы... — она развела руками.
— Хеймы? — это еще что за неведомая дрянь?
— Это у человека кровь, у гомункулусов — хейма. Не смотри так, у меня прадед этой темой одно время увлекался. Кое-что из его дневников осталось.
Нет, все же аптекари Лютного — это кладезь запретных знаний! Последние лет двести — спасибо Парацельсу и его жадности — за сотворение гомункулуса можно в Азкабан загреметь на пятнадцать лет, а если ты дипломированный зельевар или алхимик — и бессрочно лишиться лицензии. В книгах — только общие описания. Если что-то более специализированное — так проще по кровавым ритуалам африканских племен найти. На Континенте с этим чуть попроще, но провезти книгу на территорию островов — у меня столько денег нет.
— А в этих дневниках нет описания, как эту хейму стоит набирать, чтоб следов не осталось?
— Обычным «клопом», — ответила Ясме и объяснила, что она имела в виду. Было видно, что вопрос ее совершенно не удивил. Да и дополнительной информации она у меня не выпытывала, но это скорее специфика Лютного. Хотя, судя по косвенным намекам, она решила, что я решилась на рисковый эксперимент по извлечению вселившейся в меня сущности и гомункула я заказала в Европе для этого, а зелье мне нужно, чтоб беспрепятственно его ввезти в Англию. Хорошая версия, главное, весьма толковая. Она великолепно объясняла, почему не стоит оставлять следов от забора хеймы: мне был нужен неповрежденный сосуд для подселенца, а с заживлением ран у гомункулов проблема. «Клопа» — зачарованный сосудик с тоненькой, не оставляющей следов трубочкой, смахивающей на хоботок москита, который умел сам искать вену и безболезненно набирать кровь — я заполучила почти без проблем. Такими штуками последние пару лет набирали кровь у младенцев в Мунго. Они, конечно, находились на строгом учете, но когда это было препятствием? Пара дней и сотня галеонов — и до следующей проверки один сосуд Патона в моем полном распоряжении. Чудненько!
Никогда, кстати, еще у меня так легко и быстро не утекали деньги, как той зимой. А с учетом того, что их и так было достаточно ограниченное количество... В-общем, машину я продала еще осенью, а в начале девяноста пятого всерьез задумалась, чтоб продать и дом в Хинчли. Воробей по этому поводу порядочно психовал: коттедж в Луговом тупике он всерьез считал своим домом, существуй пресловутая защита крови, о которой звездел директор, на самом деле, она бы стояла именно на нем, а не на жилище Дурслей. Ему было до слез обидно терять свой дом, будучи при этом единственным наследником состояния семьи Поттеров, но не в силах что-либо изменить, ведь до совершеннолетия, а значит и до возможности самостоятельно распоряжаться этим состоянием, парню оставалось еще два с половиной года. Целая вечность, scrios Dé! (п/а: ирл. досл. Господь Разрушитель! )