— Товарищ командир, — услышал Дукора, — разве так можно? Вы рискуете… Скорее в блиндаж! Тут уж ничем не поможешь…
— Только не в блиндаж, — возразил Дукора связному. — Давай к лесу.
Оба, пригнувшись, бросились к кустам.
— Кто-то выдал нашу оборону, — сказал Дукора. — Нужно все менять: и командный пункт, и огневые позиции.
Связной возразил:
— Может, это случайно. Видите, больше сюда… — не успел он договорить, как сзади, снова почти у самого блиндажа, раздался мощный взрыв.
Воздушная волна сбила обоих с ног.
— Так и есть. Нас предали… Ты из первого взвода?
— Так точно, товарищ командир.
— Передай взводному: окапываться у самого болота. Прежних позиций не занимать.
— Понял. Можно выполнять? Где вы будете?
— Вон под теми дубами…
Связной со всех ног бросился через кусты вперед, к небольшим возвышенностям, протянувшимся длинной цепочкой вдоль болота.
А бой тем временем разгорался. Вслед за танками стрельбу по позициям партизан открыли минометы. Но не все мины долетали до цели — ударившись о деревья, они взрывались, ломая и разрушая все вокруг. Немцы надеялись, что партизаны не выдержат массированного натиска техники и обратятся в бегство.
Но отступать некуда. И партизаны решили держаться до последнего патрона, до последнего бойца.
Взвод Лявона Толкачева, вооруженный винтовками, бил по фашистам, нащупывавшим переправу для танков. Часть пути, по которому должны были пройти танки, немцы обозначили колышками. В бинокль Лявон рассмотрел, что на колышки намотаны тряпки, пропитанные черной жидкостью. И тогда стало ясно: фашисты подстраховывали себя — если танкам не удастся переправиться через болото в течение дня, они это сделают ночью, при свете факелов.
Толкачев лежал в воронке от снаряда. Она еще была теплой, остро пахла взрывчаткой. Отсюда он хорошо видел своих бойцов.
— Кондрат, слышишь меня? Ориентир — сухая осина со сломанной верхушкой, справа два пальца. Огонь! — командовал из своего укрытия Лявон.
— Сергей Залыга, ориентир: ольховый пень, влево ладонь. Пли!
Один за другим падали фашисты в болотную топь. Но вот с берега немцы спустили понтонную лодку, тяжело груженную мешками с песком. Солдаты, что были в лодке, стали сбрасывать мешки за борт. Видно, всерьез готовились враги к прорыву через болото: сооружали дорогу для танков.
Лявон Толкачев перевел взгляд на свою позицию.
— Эй! Симон! — закричал он громко. — А ну, дорогой, ударь по понтону!
— Есть, товарищ командир, ударить по понтону!
— Андрей Заречный! Помоги Симону, чтобы не заржавела без дела твоя винтовка!
И в ответ услышал командир: