— Я буду драться до конца! — твердо сказал Алесь.
Учитель покачал головой:
— Это уж оставь на самый крайний случай. А пока надо наблюдать не только за немцами, но и за девочкой. Не успеешь оглянуться, она уже на берегу — и бултых в воду! — Вадим Николаевич повернулся к девочке: — Что ты нам на это скажешь? А?
— До-да! — протянула девочка, будто поняла, что говорят о ней. Она жадно жевала соску и чмокала от удовольствия.
— Вот тебе и Дода! Будь умницей, мы тебе шалашик сделаем. Станешь спать в нем и от дождя прятаться.
— А вы говорили, Вадим Николаевич, что нельзя построить на плывуне домик…
— Это было раньше, хлопец. А теперь обстоятельства не те. Наша барышня в два счета простудится.
— Давайте тогда сегодня и начнем, — обрадовался Алесь. — Правда, топора нет, да и нож бы пригодился.
— А про штык ты забыл? Но первая проблема на сегодня — это еда. А то волками взвоем от голода.
Алесь нерешительно предложил:
— А если рыбы попробовать наловить? Ее в озере небось много. Или птичьих яиц насобирать.
— Ну уж ты это фантазируешь! — засмеялся учитель. — Эдак я, пожалуй, захочу, чтобы манна небесная нам на голову посыпалась! Так и ты с птицами. Сейчас осень. Откуда же яйца?
— А может, какие несутся и осенью?
— Таких, брат, я не знаю. Конечно, неплохо насобирать яиц да угостить нашу красульку. — Учитель наклонился к девочке: — Любишь яички, маленькая?
— Кока! — встрепенулась девчушка.
Алесь показал ей пустые ладони.
— Нет коки, нет. Вот я поищу. Может, его птичка потеряла.
— Дай, дай! — закричала девочка и заплакала. Соска вывалилась у нее изо рта.
— Смотри-ка, — растерялся Вадим Николаевич. — Ухватилась за слово. Дай, и все тут!
Алесь поднялся с кочки.
— Пойду в лозняк. Гляну туда-сюда. Может, что и отыщу…
Казалось, день никогда не кончится. Вадим Николаевич и Алесь не отходили от девочки. Она плакала до хрипоты, исступленно звала мать. Не помогали ни уговоры, ни сказки про репку, курочку-рябу и про страшного пыха, который завелся у бабки в огороде…
— Может, у нее что-нибудь болит?
Вадим Николаевич раздел девочку, осмотрел ее. Только ножки были в синяках и ссадинах, но не могут же так болеть синяки. Видно, это желудочное. Может, от соски — от черного сухаря.
А девочка не успокаивалась, кричала, вырывалась из рук.
Вадим Николаевич не на шутку встревожился. Если ребенок захворал, то как и чем лечить его?.. Черт занес их в эти камыши, досадовал он, нашли бы другое место, и не было бы хоть этой заботы! Но тут же мысленно одергивал себя: «Солдат, партизан, где твоя выдержка, терпение, мужество? Нужно трезво поразмыслить. Плачет девочка. Но жара у нее нет, скорей всего этот плач временный и случайный… на то и ребенок, чтобы плакать».