Они побрели к шалашу, понурые и печальные, как после похорон. Так на самом деле и было: на их глазах погиб человек отчаянной храбрости… Никогда не узнают они: кто он и какое важное задание выполнял? Кто его послал к партизанам, что он должен был им передать? А может, зря старался смельчак? Может, уже опустело болото Комар-Мох? Может, там уже похозяйничали фашисты?..
В молчании подходили к шалашу, и тут Вадим Николаевич спросил:
— Подожди, а где твоя сумка?
Алесь схватился за плечо — сумки не было. Но он не встревожился.
— Она там, на дереве, около шалаша. На сучке висит…
— Думаешь, так и висит? — забеспокоился учитель. — А ну-ка забери ее.
Учитель повернул к поляне, где стоял их шалаш. Там сквозь листву виднелось девочкино платье. Позади него раздался треск сучьев, это подбежал Алесь. Вид у него был испуганный.
— Поглядите! — Он поднял сумку, перевернул ее — она была пуста.
— Белки, окаянные белки! — задыхаясь, бормотал Алесь. — Стащили орехи. Все до одного. Дырку прогрызли… Хорошо еще, что хлеб не взяли. Аллочкин.
— Этого еще не хватало! Как же ты додумался бросить сумку на суку?
Алесь покраснел и понурился.
— Знаю, виноват. Это я побежал, чтобы лодку посмотреть, и забыл… Да я отыщу наши орехи. Посмотрю, где эти вертихвостки склады устроили…
Спать легли голодные. Девчушку хоть кое-как накормили. А самим пришлось довольствоваться рябиной. Ягоды, еще не прихваченные первым морозом, оказались горькими, но выбирать было не из чего. Теперь пустой желудок не давал уснуть, в голову лезли самые мрачные мысли.
Алесь уснул быстро — наволновался, устал. После того как он наломал прутьев ракитника для корзины, он еще долго гонялся по лесу за белками — выслеживал их кладовые. Но хитрые зверьки так ловко спрятали припасы, что ему не удалось их отыскать. Потом Алесь принялся за корзину для ловли рыбы и трудился до самой темноты. Он уж почти закончил ее. Вся надежда теперь на завтрашний улов! Эх, если б хоть что-нибудь поймать…
Голод отнимал у них силы, его было все труднее выдерживать. Правда, Алесь вел себя как настоящий мужчина — ни слова о том, что голоден, ни единой жалобы. Но больше всего тревожила девочка. Она могла захворать — совсем ведь маленькая, разве такое питание ей нужно сейчас?.. Подумалось вдруг о том, что он успел привязаться к девчушке. Она скрашивала их жизнь на этом пустынном острове. И хотя добавила забот, но порой отвлекала от печальных мыслей. Когда он брал ее на руки и, утешая, принимался рассказывать сказки или когда водил по лесным тропинкам, показывал птиц и жуков, а она заливалась звонким смехом, — в эти минуты забывались горечь и отчаянность их положения, не верилось, что идет война, что кругом враги…