— Еще бы не понять. Будем строить плот, Вадим Николаевич!
— Лозы ты, однако, надрал маловато, добавь-ка еще.
Они трудились неистово, вдохновенно. Вадим Николаевич подносил охапки валежника к берегу, тут же сортировал его по толщине и длине, ловко расстилал на воде снопики камыша, сверху накладывал сушняк, увязывал и переплетал все это лозинами. Алесь драл лозу в чащобе, на болотце, под звон надоедливой мошкары. Он был весь забрызган грязью, руки в царапинах.
Прошло добрых два часа. Оба едва не валились с ног от усталости, но работы не прекращали. Понимали: дорога каждая минута. Ломило спину, дрожали ноги, но они пересиливали себя и не сбавляли темпа. Надо бы и перекусить — рыба-то уже подсохла и провялилась на солнце, но оба вспоминали записку и отгоняли мысли о еде.
Подумать только, целые сутки пропали напрасно. Если бы туман не рассеялся над озером, записка была бы в руках партизан. Они бы уже действовали. Схватили бы предателя Климчука…
Солнце опускалось все ниже. Со стороны болота опять раздались глухие взрывы.
Вадим Николаевич быстро и ловко, звено к звену, мастерил плот. Рядом посапывал, помогая ему, Алесь.
— Быстрей, хлопче, быстрей, милый. До темноты плот должен быть готов.
— Успеем! Хорошо, что камыш подготовили…
— Хорошо, что ты весло нашел!
Алесь покраснел от смущения — Вадим Николаевич был не так уж щедр на похвалы.
Работа спорилась. И вот наконец у самого берега на мелкой волне закачался плот.
Вадим Николаевич взглянул на мальчика.
— Удержит?
— Должен удержать!
— Вот мы и проверим. — Опершись на весло, учитель прыгнул на плот.
— Держит! — закричал Алесь и радостно запрыгал. — Возьмем Аллочку и поплывем все вместе, а?
— Рисковать не будем, — строго сказал Вадим Николаевич. — Пока я один. Жди меня завтра ночью. Береги девочку да смотри, чтобы коза не убежала! Ну счастливо вам!
Оксана почти бежала по тропинке, подымаясь из глубокого оврага. То и дело поглядывала на часы, волновалась, что опаздывает. Было уже без пяти восемь. Полковник Носке, как истый немец, педантичен и точен. Должно быть, около ее дома уже стоит черный лакированный «опель», и адъютант и водитель немало удивлены отсутствием фрейлейн. Она упрекала себя: не предупредила мать, что может задержаться, что отлучилась совсем ненадолго.
Немцы будут, конечно, беспокоиться, доискиваться причины, а подобные осложнения ей сейчас совсем ни к чему. Предстоит вечеринка в ресторанчике у вокзала — в уютном зале с широкими зеркальными окнами, занавешенными дорогим тюлем. Она там бывала не раз. Танцевала с Вильгельмом Циммером.