Я взял Леанту на руки, а в следующее мгновение мы уже были в спальне. Мы выпили по бокалу вина и…
Могу вас уверить, всё прошло замечательно, но… были две вещи. Какие-то совсем неуместные в этот радостный час.
Во-первых, в голове моей, не переставая, звучали то “Blackout”, то “Take Me Out”.
Don’t want to find out
Just want to cut out
Blackout
Take me out
Take me out…
А вторая вещь — странное помрачение сознания, и сексуальный катарсис был тут совершенно ни при чём. Объяснение этим необъяснимым явлениям я всё-таки нашёл. Но, к сожалению, слишком поздно. Уже после того, как отключился…
Track 18 “Blackout” [28]
…и после того, как проснулся ночью, с дикой головной болью, и в моём сознании зазвучали другие строчки:
Как ты мне сыпала в суп Какой-то белый порошок…
Я дотронулся до головы, как до самого ценного, что только есть у меня в жизни. Голова огрызнулась резким всплеском боли.
Я сел в постели и, несмотря на протесты организма, стал массировать себе виски. Я пытался понять, что же со мной приключилось, — и даже пришёл кое к каким выводам.
Которые подтвердились, когда я услышал доносящиеся из коридора голоса. Встал с кровати, двигаясь, словно в липкой луже боли, раздвинул шторки и выглянул в коридор.
Леанта разговаривала с неясной фигурой… Неясной фигурой, постепенно обретавшей очертания… Неясной фигурой в форме… В форме «Секретной Армии».
— Ёпт!
С двумя десятками неясных фигур в форме «СА». Леанта получила от них пачку денег, обернулась, указала на дом и что-то сказала.
Стойте, дайте-ка я сам догадаюсь.
— Децербер там.
Я опустил шторку и отполз от окна. Слез с кровати, подошёл к двери, закрыл её. Описывать всё это легко, а вот передвигаться по комнате и чувствовать, как каждый новый шаг отзывается в голове пушечным выстрелом, — не очень. Но я, слава Павлу, не из нытиков.
Так, веселью пришёл конец.
Я постоянно порчу другим жизнь — наверное, это у меня в крови. Никакого злого умысла здесь нет — я просто, от всей души, без какой-либо задней мысли порчу им жизнь. По неосторожности или в порыве радости. К этому я привык. А вот к тому, что испортить жизнь могут и мне, ещё нет.
Снотворное в вине — старый, избитый приём, но в моём случае он сработал. Как такое может быть? Я терялся в догадках.
Но что поделаешь, будем относиться к этому философски.
— А, пофиг. Лучше подумаю, как отсюда выбраться.
Тем более что времени у меня не так много.
Ночная тишина проникла и под землю. Она сделала мир прозрачным, а каждый звук — громким и чётким. И вдруг в этом безмолвии раздались шаги. Десятки, а может, и сотни конечностей топали по деревянному полу.