Судя по звуку, дверь разлетелась в щепки. Я представил, как «сашники» забегают в комнату. Может быть, опрыскивают себя сжимучкой. Нагибаются, лезут в тайный ход…
— Где проход на кухню? — надрывался внизу командир.
— Вот он, сэр.
— Где, мать… А, точно. За мной!
Я почувствовал, что уже не умещаюсь в вентиляции. Исхитрился — сам не знаю как — и окропил себя сжимучкой. Никаких изменений. Я раздаюсь, как наполняемый гелием воздушный шар: руки давят на стенки, во мне нарастает напряжение. Перед мысленным взором возникает картина: моё тело не выдерживает, лопается, и…
Если жизнь — песня, то это не лучший вариант коды.
Я встряхиваю баллончик, переворачиваю, жму на пимпочку — и остатки сжимучки орошают мои плечи. Я сдуваюсь и отдуваюсь. Сковывающее и обжигающее тело напряжение падает. Я ползу вперёд быстрее, наплевав на все ловушки.
Где-то хлопает о стену дверь. Понятно, где: в комнате с открытым вентиляционным отверстием. «Сашники», галдя, как стая ворон, набиваются в комнату.
А чуть раньше их коллеги выползают из тайного хода, вскакивают на ноги и бегут через комнату.
Внутри меня бушевал ветер пустыни, а в голове вспыхивали яркие образы. Опасность превратила моё шестое чувство в кинопроектор, который с разных ракурсов показывал мне действительность. Это было похоже на отрывки из фильма, в жанре экшн, как вы понимаете.
Так, фора кончилась. Когда они заползут в вентиляцию, им достаточно будет хорошенько прицелиться и выстрелить. И тогда старине Децерберу придёт бесславный конец.
Нет, на это я пойтить не мох у !
К счастью, все ловушки остались позади. Я заворачиваю за угол и слышу, как чертыхаются «сашники». Они, наверняка, уже прицелились, думали, я у них в руках. Впереди маячит белый круг света. Туда! Пять метров, четыре… Надо доползти. Три метра, два…
Совсем близко сопят «сашники». Вентиляционный ход превращается в паутину, «сашники» — в пауков, а я — в муху. Но если я доберусь до края паутины, то смогу взлететь.
Один метр… полметра…
Передо мной решётка. Я вытаскиваю отвёртку, тянусь к винтам. Отвёртка выскальзывает из руки, проскакивает между прутьями решётки, падает на пол с металлическим стуком. Я достаю кусачки. Они тоже автоматические; оказывается, от этой вездесущей автоматизации есть польза. Я перекусываю прутья. Высовываю наружу голову, плечи, которые опять набухают. Я могу не успеть. Отталкиваюсь руками от стены и ужом выскальзываю в коридор. Приземляюсь на руки. Руки накаченные, так что никаких проблем.
«Теперь встаю, разбиваю окно — и на волю. Пусть ищут меня тогда, сколько хотят».