— Ты наглый. Это хорошо — значит, мы найдём общий язык. Но если не найдём, тогда… тогда тебе будет плохо. И ты пожалеешь о своей наглости.
Долго Оно ещё будет меня пугать?
— Ты кто? Что тебе нужно от старины Деца?
— От старины Деца? Ничего. — Оно засмеялось. Его смех звучал словно из самых глубоких бездн Тартара. — И от дружищи Деца мне тоже ничего не нужно.
Угу.
— Но Дец должен понимать, что, если с его другом случится беда, в этом будет виноват только сам Дец. Он, и только он. Он это понимает?
Я повернулся и облокотился на стол.
— Дец меня слышит? Ему стоит прислушаться. И вот что я ему скажу: если он не вернёт чужую вещь, то его друг… тоже вряд ли вернётся. Дец меня понимает?
Я вынул из кармана сигары, чиркнул зажигалкой в форме дракончика и закурил. Я пускал дым и молчал.
— Уверен, ты меня понимаешь. У тебя кое-что завалялось. Одна штучка, которая дорога мне…
— Как память, — сказал я.
— Именно. Тебе она ни к чему. И ни к чему тебе заниматься этим делом. Брось его и поезжай с друзьями… — Оно взмахнуло отростком, — куда-нибудь далеко.
— А ты оплатишь билет до Атлантис-сити? Мне всегда хотелось там побывать.
Оно прищурилось.
— Нет. Но я прослежу, чтобы все твои друзья составили тебе компанию.
Я разглядывал стройные и бездвижные ряды парней в шляпах.
— Заманчивое предложение. Но вначале ты хочешь получить «этот, как его…».
У Него опять появился рот, а вместе с ним — омерзительная улыбка.
— Мы всё-таки нашли общий язык. Это раду…
Ага, вот он. Я ткнул пальцем в одну из «статуй».
— А вот этот почему без шляпы? С головки сдуло во время полёта?
Парень оставался неподвижным, а Оно рассердилось.
— Лишние вопросы не в твою пользу.
Я играл перед ним в храброго недотёпу, и надо было довести спектакль до конца.
— Послушай меня… товарищ. Ты можешь угрожать мне сколько угодно…
— Я не угрожаю — я предупреждаю. Чтобы ты по глупости не натворил…
— Но если ты посмеешь тронуть Кашпира…
— Так его зовут Кашпир? Какое чудесное имя.
Я подошёл к «парням в шляпах» и раздавил о них недокуренные сигары. «Парни» даже не шелохнулись.
Первый и Второй были единственными из этого сборища близнецов, кто двигался. И они двинулись на меня.
Оно что-то сделало, и Первый со Вторым замерли, вытянулись в струнку. Их глаза стали пустыми. Ещё два безмолвных истукана.
— На первый раз я тебя прощаю.
— А ты, значит, крутой мафиози?
— Можешь считать, что так.
— Крутые мафиози не разговаривают штампами.
Оно всерьёз разозлилось.
— Самонадеянная шавка! Если ты не принесёшь цветок, Кашпира ты больше не увидишь! Потом очередь дойдёт до Колбинсона. Потом до Вельзевула. А потом настанет и твой черёд… Децербер. И тогда я уже не буду таким… — Оно нависло надо мной, как сало из эктоплазмы, — добрым.