Я простоял там минут десять, но ничего подозрительного не услышал. Мало-помалу во мне стали зарождаться сомнения: может, сновидение обмануло меня, и я – единственный обитатель этих развалин. Я хотел уже пойти назад, но тут из-за туч выглянула луна и осветила открытое место, которое мне надо было пересечь. Несмотря на это, я решился уже идти, как вдруг со свода сорвался камень и упал вниз. Раздавшийся шум заставил меня содрогнуться и еще на минуту остаться в тени свода, нависшего над моей головой. Вдруг позади, где-то вдалеке, раздался продолжительный стук. Казалось, будто в глубине подземелья кто-то запирает дверь. Вскоре послышались чьи-то шаги: кто-то явно поднимался по той самой лестнице, на ступенях которой я стоял. В эту минуту луна опять скрылась. Одним прыжком я очутился в коридоре; и, не поворачиваясь спиной к двери, вперившись взглядом в углубление в стене, я ощупью пробрался к своему укрытию – столбу – и занял прежнее место. В следующий миг я услышал тот же стук, который разбудил меня; дверь отворилась и опять затворилась; потом показался человек. Он наполовину оставался в тени, пока не осмотрелся вокруг. Убедившись в том, что все спокойно, этот человек вошел в коридор и направился в сторону, противоположную той, где находился я. Он не сделал еще и десяти шагов, как я потерял его из виду – такая непроглядная была тьма. Но тут опять показалась луна, и в конце небольшого кладбища я увидел таинственного незнакомца с заступом в руках. Он поднял им землю два или три раза и бросил некий предмет в выкопанную им ямку. Чтобы не оставлять следов, этот человек положил на это место могильный камень, который, по всей видимости, откуда-то принес. Вновь осмотревшись, таинственный незнакомец поставил заступ к соседней колонне и скрылся под сводом.
Все происходило очень быстро и достаточно далеко от меня, однако я успел разглядеть незнакомца: это был белокурый молодой человек среднего роста, лет тридцати. Он был одет в простые панталоны из голубого полотна, подобные тем, которые обыкновенно носят крестьяне в праздничные дни. Однако он не принадлежал к простолюдинам, как это можно было заключить по его одежде. Выдавала его одна вещь – охотничий нож, висевший у него на поясе и блестевший при свете луны. Что же касается лица этого молодого человека, то его трудно было описать, однако я разглядел его так хорошо, что мог узнать, если бы мне пришлось с ним встретиться.
Одной только этой странной сцены было достаточно, для того чтобы изгнать на остаток ночи не только всякую надежду на сон, но даже мысль о нем. И так я стоял, по-прежнему не чувствуя усталости, погруженный в мысли, противоречащие друг другу. Я твердо решил проникнуть в эту тайну, но тогда сделать это было невозможно: я не имел ни оружия, ни ключа от этой двери, ни инструмента, которым бы мог отпереть ее. И еще я подумал, не лучше ли будет рассказать кому-нибудь о том, что я видел, а не самому пускаться в приключение, в конце которого, как и Дон-Кихот, мог встретить ветряную мельницу?