– Вы хотели заработать, продав это платье?
– Нет! Сначала мной руководило совсем иное желание…
– Теперь я понимаю, почему вы не можете найти покупателей. Оно слишком драгоценно.
– Крайняя нужда в деньгах заставляет меня продать его…
– И сколько же вы за него хотите? – поинтересовался, улыбаясь, принц.
Девушка не ответила, словно боясь вновь произнести слово, столько раз уже лишавшее ее всякой надежды. Наконец едва слышно она произнесла:
– Три тысячи франков.
– Сколько? – переспросила Фернанда.
– Три тысячи франков, – повторила Корнелия.
– Три тысячи! – воскликнула потрясенная Фернанда. – Это слишком дорого! Но работа, надо признаться, стоит того, и даже больше.
– Но, если вы купите его, – воскликнула Цецилия, уже готовая упасть на колени, – вы совершите благое дело.
– Милое дитя! Я с величайшей радостью купила бы это платье, я в восторге от него – но тысяча экю…
– Боже мой! Но что значит для вас тысяча экю? – вскрикнула девушка, окинув взглядом комнату, как бы желая указать на роскошь и богатство, в которых утопала актриса.
– Как что значит? Это мое трехмесячное жалование! Обратитесь лучше, милое дитя, с вашим предложением к принцу… Скорее, он купит его для какой-нибудь придворной дамы.
– Вы правы, Фернанда, – сказал принц. – Я беру это платье.
– Вы, принц? – воскликнула Цецилия. – Вы купите его за назначенную цену?
– Да, – ответил он, – и если вам необходима бо`льшая сумма, то…
– Нет-нет, – перебила его девушка, – мне нужно три тысячи франков, этого будет довольно. Впрочем, платье и не стоит больше.
– Так передайте же коробку с платьем моему камердинеру Жану. Его вы найдете у кареты. Оставьте Жану ваш адрес, и я сегодня же пришлю вам назначенную сумму, раз вы испытываете такую нужду.
– Да, да, – ответила молодая девушка, – не будь крайней необходимости, я никогда не рассталась бы с этим платьем.
После этих слов Цецилия несколько раз поцеловала наряд, с которым вынуждена была расстаться. Она делала это с такой грустью и любовью, что никто не смог бы остаться равнодушным. Цецилия поклонилась Фернанде и принцу и уже хотела было уйти, но тут актриса обратилась к ней:
– Еще один вопрос, милое дитя. Я спрашиваю не из любопытства, а из искреннего участия: скажи, кому предназначалось это платье?
– Мне, сударыня!
– Вам?
– Да, это было мое подвенечное платье.
Цецилия бросилась из комнаты, едва сдерживая подкатившие к горлу рыдания.
Через два часа она получила три тысячи франков.
На следующий день сам принц отправился к ней. Эта молодая девушка возбудила в нем сострадание. Он в тот же вечер рассказал всю историю императрице Жозефине, и императрица сама пожелала видеть Цецилию.