От ее брата Александра Федоровича (1893–1938) фотография осталась, но странная:
Он тоже был спортсмен, но любил не теннис, а бокс. Окончил военное училище, воевал с немцами, потом с красными. Отец выхлопотал бывшему белогвардейцу помилование у своего пациента Дзержинского.
Александр Федорович — один из создателей отечественной боксерской школы. Он был тренером, автором нескольких книг по боксу. Но в 30-е годы страстно увлекся альпинизмом. На фотографии он запечатлен по время знаменитого восхождения на Пик Сталина (7495 м).
В декабре 1937 года спортсмена арестовали и почти сразу расстреляли. Удивляться нечему: бывший офицер, «белый», с иностранной фамилией. К тому же чекистов ни с того ни с сего вдруг охватила параноидальная ненависть к альпинистам — их почти всех тогда репрессировали.
Старый доктор не пережил смерти своего замечательного сына. А дочь, как мы знаем, к тому времени давно уже вернулась обратно на родину предков.
«Россия, которую мы потеряли», говорите? Мы за последний век много Россий потеряли. В том числе и такую.
Жизнь и смерть веселого человека
Впервые я наткнулся на это имя, читая воспоминания Сергея Волконского (бывшего директора императорских театров) о революционных годах:
«Один случай мне рассказывали. Был в Москве приговорён к расстрелу некто Виленкин. В то время расстреливали в Петровском парке. Когда его поставили, тот, кто командовал расстрелом, вдруг узнаёт в нём своего бывшего товарища. Он подходит к нему проститься и говорит:
— Уж ты, Саша, извини их, если они не сразу тебя убьют: они сегодня в первый раз расстреливают.
— Ну, прости и ты меня, если я не сразу упаду: меня тоже сегодня в первый раз расстреливают…»
Дорогого стоит, когда человек не теряет юмора перед расстрельным взводом, подумал я тогда и наверняка забыл бы не слишком приметную фамилию, если бы по случайности вскоре не наткнулся на нее опять в мемуарах гусара Владимира Литтауэра. Тот влюбленно пишет о солдате своего полка Виленкине, «романтике и поэте», который сочинял веселые стихи и отличался невероятной храбростью — получил семь из восьми возможных наград, причем от восьмой несколько раз отказывался, чтобы не слишком выделяться. Литтауэр, сам бравый офицер, с восхищением рассказывает, как весельчак, получив рану, начал немедленно сочинять стишок про это героическое событие, или как под ураганным огнем, когда все ждали смерти, Виленкин предложил полковнику шоколадку и был послан к черту.
Тут я заинтересовался этим шутником всерьез.
Оказалось, что человек он довольно известный: его поминают Роман Гуль, Ходасевич, Солженицын — и все самым приязненным образом. (В «Википедии», кто заинтересуется, есть отсылки на две хорошие и подробные биографические статьи.)