И у самого крыльца я медленно подняла голову. Ни один мускул не дрогнул на лице Коула. От его внимания, естественно, не ускользнул мой помятый вид.
– Я должна тебе бак бензина, – безучастно произнесла я, положив ключи от машины в его протянутую руку.
– И куда ты ездила? – ровным голосом поинтересовался он.
– Хотела уладить кое-что со старым другом, – ответила я, вперившись в облупившуюся ступеньку.
– Ну и как, уладила?
– Нет, – чувствуя во рту горечь поражения, прошептала я.
У меня предательски задрожала нижняя губа, я закрыла глаза в напрасной попытке сдержать рвавшиеся на волю слезы. Конечно, я вполне могла бы списать свою эмоциональную уязвимость на усталость, но это было бы неправдой. И даже горькие слезы не отражали всей глубины моего разочарования.
– Сочувствую, – очень искренне произнес Коул, подошел ко мне и нежно обнял.
Я смогла лишь слабо кивнуть – боялась дать выход эмоциям. Я была буквально раздавлена провалом своего замысла. Мне не удалось найти и остановить Джонатана, чтобы до его отъезда исправить содеянное мной зло. Более того, Джонатан оставил без ответа все сообщения с просьбой позвонить.
У меня до сих пор звучало в ушах голосовое сообщение, которое я послала в пять утра, прежде чем повернуть назад:
«Это снова я. И это мое последнее сообщение. Я всю ночь провела за рулем. Ехала и думала о том, что произошло в ту ночь. Я готова взять свои слова назад. Каждое слово, которое бросила тебе в лицо. Потому что была неправа. Мне очень хочется сказать тебе об этом лично, но я не знаю, где ты сейчас. Пожалуйста, не уезжай. Позвони мне».
Джонатан уехал. Я заглянула в окно его квартиры – квартира была абсолютно пустой. Что потрясло меня до глубины души. Если честно, я сама от себя такого не ожидала. Я хотела его видеть. Я тосковала по нему.
У меня на сердце лежал камень. Я давно не испытывала подобного смятения чувств. И с каждой милей пути горькое чувство вины все больше разъедало душу. Но все. Слишком поздно. К сожалению, истина всегда доходила до меня с большим опозданием.
Я плакала так горько, что рубашка Коула промокла от моих слез. А он молча стоял и ласково гладил меня по голове.
– Прости, что вчера так внезапно сорвалась, – уткнувшись ему в грудь, говорила я. – Я была в панике и не знала, как объяснить…
– Все нормально, – прошептал он. – Я виноват, что разозлился. Просто я… я боялся, что с тобой что-нибудь случится. И ты ужасно напугала меня, когда прыгнула со скалы. Ведь ты даже не потрудилась хорошенько подумать, а сразу… исчезла.
Я приподняла голову и украдкой посмотрела на Коула, в глазах которого читалась неподдельная тревога. Я осторожно пробежала рукой по жесткой щетине на его подбородке.