Ева вопросительно взглянула на узницу.
— Тэнебрэ в переводе с латыни означает темницу, — продолжила та, — но также и убежище. Ты искала в страницах книги укрытия от собственных страхов. Ты боялась, что сказка может в любой момент кончиться.
— Так ты тоже, — девушка жалобно всхлипнула, — тоже любишь его?
Прорицательница печально улыбнулась.
— Только, пожалуйста, не говори ему, — ответила она и тут же продолжила, не давая времени возразить. — Я расскажу Тимору, как помочь тебе всё вспомнить и вернуть домой. Взамен, я прошу тебя лишь об одном — освободи меня. Ты ведь будешь писать снова, я это знаю, поэтому умоляю, убей меня. Я лучше умру, чем буду дальше существовать в этой тесной сырой камере, не имея возможности даже взглянуть на мир сквозь крохотное окошко и страдая от разрывающих меня неразделённых чувств.
— Но я…
— Подожди, — ясновидящая снова не дала Еве вставить слово, — я знаю, что тебе будет тяжело оказаться один на один со своими чувствами, но расскажи о них Тимору. Он любит тебя, он сможет понять и всегда поддержит, пусть даже вы и будете видеться лишь в мире твоих снов.
— Прекрати, прошу тебя, — взмолилась девушка, вновь заливаясь слезами. — Я обещаю, что освобожу тебя! Только прошу, не говори больше ничего, моё сердце не выдержит такой… — она зажмурилась и сокрушенно покачала головой. — Не выдержит собственной жестокости.
Тэнебрэ добродушно улыбнулась и легонько погладила пальцами руку своей создательницы, затем её ладонь исчезла в темноте камеры.
— Позови, пожалуйста, Тимора. У вас уже почти не осталось времени, — попросила она и Ева, на ходу вытирая слёзы, побежала к мосту, откуда к ней уже направлялся встревоженный спутник.
— Тэнебрэ хочет с тобой поговорить! — прокричала она, не добежав ещё до мужчины.
— Беги за главное здание тюрьмы, — ответил он, подходя ближе, — там есть подкоп под стеной, через него мы выйдем. Жди меня возле груды пустых ящиков, я быстро.
Девушка развернулась и бросилась к указанному месту, искренне радуясь, что Тимор не успел заметить её заплаканных глаз, а оборотень быстрым шагом направился к темничному окошку.
17. В поисках воспоминаний
Ева нервно перебирала пряди длинных нежно-зелёных волос, ожидая спутника у кучи пустых деревянных коробок и ящиков, развалившихся вдоль каменной стены. Шум со стороны ворот утих, слышались отдельные голоса, но невозможно было разобрать слов. Девушке со страха начало казаться, что это стражники о чём-то договариваются с людьми снаружи, а люди снаружи — не иначе как преследователи. И судя по гулу, который они создавали совсем недавно, их не так уж мало. А может, шум стих потому, что враги начали окружать тюремную стену, и теперь все выходы перекрыты? От бесконечного ожидания нервы постепенно сдавали, девушке было то жутко страшно, то невыносимо грустно, а время будто совсем остановилось. «Где же он? Обещал ведь, что будет не долго!» — волновалась Ева. Ей очень хотелось заревновать — что это Тимор застрял, общаясь с… с ней самой, по сути. А с другой стороны — было так жалко Тэнебрэ, страдающую из-за непонятной жестокости, и так страшно, что на ревность не хватало ни совести, ни сил.