В монастыре уставших, обессиливших путников встретила встревоженная настоятельница. Она сбивчиво рассказала, что никто из участников дневного обманного манёвра так и не вернулся. Не сложно было предположить, что все они, скорее всего, мертвы, так же, как и Катрин.
— Так вот чем занят наш автор, — вздохнул печально и гневно Тимор, под руку заводя в комнату Еву, которая всю дорогу уверенно утверждала, что может идти сама, отчаянно сопротивлялась, не давая взять себя на руки, а сама поминутно спотыкалась и висла на его локте. Было понятно, что она жалела спутника, волновалась о его ранах, но почему-то совсем не хотела признавать это первопричиной своего упрямства.
Девушке хотелось скорее рухнуть на кровать и насладиться долгожданным минутным покоем, но отдых был сейчас непозволительной роскошью. Попросив монахинь о помощи, она взялась ухаживать за израненным возлюбленным. Кровь давно перестала сочиться из его ран и только влажные от дождя повязки не давали ей запечься. Мелкие царапины и порезы уже затянулись. Ева вспомнила, что на её волке всё всегда заживало быстро, от этого на сердце стало спокойнее. Сейчас его жизни ничто не угрожало. Пройдёт немного времени, и лишь несколько рубцов будут напоминать о недавнем сражении. А шрамы, как известно — украшение мужчины.
— Думаешь, автор занят описанием убийств? — поёжившись от страха и отвращения, спросила Ева, когда с обработкой ран было покончено, и сёстры оставили их с Тимором наедине.
— Думаю, да, — вздохнул мужчина задумчиво и даже как-то обреченно. — Это объясняет, почему мы так спокойно добрались до убежища. Там время идёт куда медленнее. Обычно.
— Обычно? — не поняла девушка.
— Сложно разобрать, как разнятся потоки времени наших миров… Ведь ты могла управлять всем этим миром, как тебе вздумается одним только взмахом пера. А сейчас ты здесь и время может странно искажаться. Наверное, где-то оно идёт быстрее, где-то — медленнее. Могут пролететь годы, а герои не состарятся и не повзрослеют ни на день. А в твоём мире, возможно, пройдёт лишь несколько недель, — Тимор снова вздохнул. — Пока автор описывает свои зверские мысли, мы можем менять ход событий вокруг, но как новый писатель видит это и видит ли вообще, я не знаю. В любом случае, как бы ни шло время, не думаю, что у нас его много.
— Значит, — Ева крепилась, но голос предательски дрожал, — мне уже нужно уходить?
— Тебе просто опасно задерживаться, милая, — мужчина сел рядом с ней, нежно обнял за плечи. Она тихо вздохнула, собираясь с силами, чтобы не заплакать, прижавшись к плечу возлюбленного.