- А что тогда делал его помощник в парламентском центре?
- Он выполнял особое поручение Игоря. Какое точно - я не знаю. Игорь не говорил...
Саша остановил магнитофон и победно посмотрел на Лизавету. Она молчала. Саша уже почти кричал, правда, шепотом:
- Ты видела? Ты его когда-нибудь таким замкнутым видела? Он аж лицом переменился и на меня смотрел, как на врага народа, будто я в подручных ходил не то у Бухарина, не то у Берии! Ну-с, не странная ли история? Столько секретов, неведомое поручение, неожиданная смерть, причем "не своя"... А ты твердишь, что нет сюжета. Да сюжет лежит перед тобой на блюдечке с голубой каемочкой!
- Сюжета нет... - Лизавета сама нажала на кнопку возврата, повернула ручку громкости. И снова голос Зотова:
- ...Никаких жалоб, никакой гипертонии - и вдруг инсульт...
- Он сказал "инсульт"... А мне Валерий Леонтьевич говорил "инфаркт"... От чего же умер этот помощник?
- Вот видишь, я тебе о том и твержу! - немедленно зацепился за ее слова Саша.
- Не вижу, в упор не вижу ничего, кроме самолюбования Зотова и твоего самоупоения на пустом месте. Слова, за которые ты уцепился, - "не своей какой-то смертью" - могут означать что угодно, а вовсе не убийство. Зотов отопрется, я его знаю, ты, впрочем, тоже прекрасно знаешь этого болтолога. - Лизавета иногда бывала резкой, как генерал во время инспекции.
- Ой-ой-ой, страшно как! Где же тут самоупоение, тигра моя рыжекудрая? - расхохотался Маневич. Законченный, даже закоренелый идеалист с устойчивой репутацией романтика, он на выпады отвечал, как Моцарт, - весельем.
- Зря смеешься. Ты пока накопал кусок дерьма и носишься с ним, будто неразумный полугодовалый кокер-спаниель - гав, гав!
- Тиграм положено мяукать и мурлыкать, - не унимался Саша.
- Тише, окаянные, - сварливо крикнул из-за шкафа дежурный режиссер. - Мы уже три минуты как в эфире, а из-за вас звуковику ни черта не слышно! Мало того, что читать не умеете, так еще и работать мешаете!
Режиссер намекал на трехцветный плакатик, висящий в закутке на видном месте. Плакатик повесил главный режиссер "Новостей" через день после того, как оборудовал в эфирной аппаратной смотровую. Тогда дежурная смена взбунтовалась и заявила, что невозможно работать в шуме и гаме, который создают приехавшие со съемок корреспонденты. Изобретательный главреж немедленно нашел выход из положения. Он собственноручно начертал на листе бумаги грозное предупреждение: "Строго запрещается просматривать отснятые кассеты и расшифровывать синхроны во время выдачи программы в эфир! Нарушители будут наказываться материально и морально!" Далее для собственных сотрудников были указаны часы выхода "Новостей". Плакатик, а также прочие "дацзыбао" главрежа (он любил писать резко и решительно, как китайцы в эпоху культурной революции - "мешают воробьи, так извести их всех до единого") были исполнены в трех цветах - красным, синим и зеленым фломастерами.