Гордость нахлынула на него, когда он вел команду через медленно совершенствующиеся помещения. Они болтали, пока Вульф делал заметки, а Сойер вел их по своей мечте, рассказывая, что и где будет располагаться. Когда он остановился перед зоной, где будет находиться пекарня Ла Дольче Фамилия, он нерешительно направил свой взгляд на Джульетту.
Она плакала о нем.
Воспоминание о ее слезах разрушило его концентрацию.
Кроме нескольких вспышек воспоминаний о том времени, когда у него ещё были родители, приятных воспоминаний, за которые он мог держаться, больше ничего не было. Прикосновения к нему обычно предвещали наказание или что-то другое, чего нужно было избегать любой ценой. Он рано усвоил, что слезы были бесполезны и рассматривались как слабость. Сколько раз его морили голодом, избивали до смерти, унижали и наказывали разными способами, и ни один человек не удостоил его взглядом? Даже его приемные братья и сестры, которые были слишком заняты заботой о себе, а любая доброта по отношению к нему всегда сурово наказывалась.
Сойер никогда не обвинял их. Он сделал бы то же самое. Но в тот момент, когда он увидел слезы Джульетты, странная зияющая пустота охватила его и попыталась задушить. Она на самом деле беспокоилась. Целовала его шрамы. Кричала на него, не упоминая о том, что, возможно, захочет уйти. Она продемонстрировала все самое доброе и хорошее, и он не знал, что с этим делать.
Бесконечная череда женщин, которая была до нее, расплывалась в линию безымянных лиц, которые, казалось, интересовались его шрамами только для того, чтобы узнать, как он их получил. Он никогда не был любителем нежных поцелуев, не говоря уже о слезах над чем-то, чего она не знала и не понимала. Его сердце сжалось от такого количества эмоций, он не мог обработать такой поток. Сойер отказывался анализировать слабость. Намного лучше сосредоточиться на гневе и обиде, чем на таком интимном подарке. Он никогда не сможет исцелиться.
Уже прошла целая неделя, и каждый вечер он был завален работой. Когда он, наконец, падал в кровать, сон не шел к нему. Образ ее обнаженного тела и влажного возбуждения, поднимал его закрытые веки, поэтому сон был просто невозможен. Он страстно жаждал их следующего совместного вечера, но пока что решил подождать. Следующей ночью, которую он проведет в ее компании, он может проиграть в своей же игре. Ему необходимо держать все под контролем, чтобы дать ей именно то удовольствие, которого она заслуживала.
Это также было полезно для его внезапно ускользающих эмоций. В самом деле, когда в последний раз он становился слащавым из-за женщины?