Торой проснулся от острого, прямо-таки безысходного ощущения надвигающейся опасности. Он рывком сел на провалившейся тахте и спросонья не сразу сообразил, где находится. Чужая комната, зелёный светляк над дверью и невозможная холодища. Ах, ну да! Зелёный светляк — это болотный огонёк, сотворённый Люцией. Ишь ты, не погас ещё. Волшебник потёр заросшее щетиной лицо. Чего, спрашивается, вздёрнулся? Рассвет, вон, только-только занимается. Наверное, спал не больше двух часов. Он закрыл глаза и неподвижно посидел на краешке скрипучей тахты, пока кровь не перестала стучать в висках, и в кончиках пальцев не унялся панический зуд.
Люция и Эйлан тихо посапывали под тоненьким покрывальцем. Маг снисходительно усмехнулся, глядя на эту умильную картину. Надо же — никакого ощущения опасности! Ну, ладно, ребёнок, а ведьма-то, ведьма? Неужели не чувствует ничего? Впрочем, пусть пока дрыхнут, меньше мороки. Чародей набросил на спящих тощее одеяльце, которым недавно укрывался сам. Мимоходом Торой бросил короткий взгляд на улицу и окаменел.
Насколько хватало глаз, взору открывался спящий в лиловых сумерках Мирар. Улицы, крыши домов, деревья и кустарники с почерневшей листвой укрыли пышные сугробы, а снег всё продолжал, медленно вертясь, сыпаться с неба. Колдовство будто не собиралось ослабевать, напротив перешло в какую-то новую опасную стадию.
Следовательно, пока женщины и дети спят, нужно запастись тёплой одеждой да закончить то, ради чего, собственно, волшебник изначально намеревался вернуться в «Подкову». И Торой направился вон из покойчика. Однако на лестнице царила такая кромешная тьма, что волей-неволей пришлось вернуться. Не бродить же на ощупь! Беглый осмотр комода показал, что ни свечей, ни масляной лампы в комнатушке не припасено.
И тут Торой вспомнил про болотного светляка Люции, который безмятежно мерцал над головой хозяйки. Присмотревшись к ведьминому огоньку, маг вытянул руку и осторожно попытался подвинуть мерцающий сгусток чужой Силы к выходу. Точно также он в детстве ловил снежинки — аккуратно, почти нежно. Однако огонёк Люции оказался гораздо строптивее какой-то там бесчувственной снежинки. Распознав чужака, он ускользнул из-под его руки и вернулся на прежнее место.
— Ах ты, гад своенравный! — выругался волшебник.
Светляк вспыхнул чуть ярче и взмыл к самому потолку. Торой хмыкнул. Сила — материя строптивая, но, конечно, не наделенная разумом. Просто огонёк чувствует постороннее присутствие и не хочет ему подчиняться. По этой же причине светляк так пугливо отзывается на всплеск чужого гнева. Маг вздохнул, подошёл к кровати, на которой спали ведьма и мальчик, и невесомым движением провёл рукой по волосам Люции (где же, как не в голове держат ведьмы своё странное Знание и разные колдовские хитрости). После этого лёгкий взмах ладони уже не напугал светляка — почувствовав Силу хозяйки, он покорно подчинился неправде и поплыл следом за обманщиком.