В это время разукрашенная дверь в комнату отворилась. Казалось, комната действительно была приготовлена для приема молодой невесты: на подоконнике стояли вазы, наполненные цветами, а советница только что повесила длинную гирлянду над письменным столом. Она отступила в холл, чтобы посмотреть на дело своих рук, и увидела стоявшую Фелиситу Советница недовольно нахмурила свои тонкие брови, позвала прислугу, вытиравшую мебель, и указала ей на дверь.
— Слезай сейчас же, Анхен, — заворчала Роза, выходя в холл, — мама ведь сказала тебе, чтобы ты никому не позволяла брать себя на руки…
Она увела плачущего ребенка в комнату и заперла дверь.
Генрих прошипел, спускаясь с лестницы:
— Вот видишь, Феечка, что вышло из твоего доброго намерения?
Фелисита молча шла рядом с ним. Когда они сошли вниз, перед домом остановился экипаж. Раньше, чем Генрих успел дойти до двери, ее отворили сильным движением. Несколько быстрых шагов — и вошедший стоял уже перед дверью в жилые комнаты. Дверь затворилась за ним, и послышался возглас удивления госпожи Гельвиг: «Ты стал неаккуратным, Иоганн. Мы ждали тебя только завтра».
— Это был он! — прошептала Фелисита, испуганно прижав руку к сердцу.
— Ну, теперь начнется! — проворчал Генрих, но тотчас же замолк, слушая, что творилось на лестнице.
Советница буквально летела вниз по ступенькам, ее белокурые локоны развевались, а белое платье клубилось, как облако.
— Ну, Феечка, теперь мы знаем, почему в гирлянде есть незабудки! — засмеялся Генрих и вышел, чтобы внести вещи приезжего.
На следующее утро Фелисита воспользовалась свободной минуткой, чтобы проскользнуть к тете Кордуле и сообщить ей, что экспедиция Генриха к бедному столяру удалась. В сенях второго этажа она встретила Генриха, с усмешкой показавшего ей на дверь, которую он вчера украшал. На полу лежала целая куча гирлянд, а у стены выстроились вазы с цветами.
— Как все это полетело! — прошептал Генрих. — Я пришел, когда он стоял на лестнице.
— Кто?
— Да профессор. У него было ужасное лицо. И подумай, Феечка, он подал мне руку, когда я пожелал ему доброго утра, — это меня удивило.
Фелисита собиралась ответить, но в это время к дверям комнаты приблизились чьи-то быстрые шаги, и она скрылась за угол в темный коридор.
Когда она возвращалась из мансарды, внизу раздался голос советницы.
— Бедные цветы! — сказала она кротко жалобным тоном.
— Ты причинила мне большую неприятность, Адель, — ответил мужской голос, — ты ведь знаешь, что я терпеть не могу подобных встреч!
Это был тот же холодный голос, который произвел когда-то такое неизгладимое впечатление на маленькую Фею. Фелисита перегнулась через перила и посмотрела вниз. Он медленно спускался с лестницы, ведя за руку крошку Анну. Представители науки всегда казались молодой девушке окруженными ореолом величия и благородства, но профессор Гельвиг был не таков. В его плотной и крепкой фигуре с угловатыми движениями было что-то упрямое и суровое; можно было подумать, что эта шея никогда не сгибалась для поклона. Выражение некрасивого лица не стало доброжелательнее.