— Да? — сухо осведомился Лешка. Номер моего телефона у него, естественно, определился. Интересно, тетя Женя уже проинформировала сына о нашем с ней разговоре?
— Привет.
— Здравствуй.
Ясно. Проинформировала.
— Леш, к вам милиция не приходила?
Он так удивился, что даже забыл о своем засушенном тоне:
— Милиция?! К нам?! Зачем?!
— Ну, в связи с убийством.
— А-а-а…
Лешка немного оттаял.
— Еще нет. А к тебе уже приходила?
— Приходила. Только меня дома не было. Представляешь, отец решил обеспечить мне алиби. Заявил, что я домой в семь вернулась.
В трубке воцарилось напряженное молчание.
— Ты хочешь, чтобы я это подтвердил? — неловко осведомился Лешка.
— Да нет!
Я пожала плечами.
— Какой смысл? Мы все равно ничего не видели.
— Правильно.
В Лешкином голосе сквозило явственное облегчение. Он был мальчик законопослушный и врать не любил.
— Правильно, — повторил он. — Мы ничего не видели. Его убили уже потом, после нашего ухода. А что, у твоего отца будут неприятности, если я скажу правду?
— Не будет у него неприятностей, — тихо ответила я. — В крайнем случае сошлюсь на его болезнь.
Лешка тактично промолчал.
— Ну, ладно, — завершила я беседу. — Будь здоров.
— Ты больше ничего не хочешь мне сказать? — спросил Лешка со значением.
— Вроде ничего.
— Тогда пока.
И он разъединил связь.
Я вернула аппарат в прихожую, хотя папа не пользовался телефоном совершенно. Сила привычки.
Не переставая раздумывать о неприятном посещении, я прошла на кухню и проверила, обедал ли папочка.
Судя по сгруженным в раковину тарелкам, обедал.
Я механически перемыла посуду и расставила ее по местам.
Подошла к окну и потянула на себя штору, чтобы немного затемнить яркое, бьющее в глаза солнце. Перед тем как отойти от окна, выглянула во двор. Безо всякого особого интереса.
Ну что у нас во дворе может привлечь внимание? Все то же самое, что было с утра.
Скамейки, мусорные баки, пододеяльники, сохнущие на протянутых веревках… Дворничиха Нина, разговаривающая с каким-то высоким мужчиной.
Ничего интересного!
Я развернулась и пошла из кухни. Но на полдороге вдруг споткнулась и замерла.
Высокий мужчина!
Я бегом вернулась к кухонному окну и снова осторожно выглянула наружу. На этот раз из-за шторы.
Он.
Тот самый человек, с которым я познакомилась на крыльце Института истории языка и литературы. Знакомый Казицкого.
Что он здесь делает, интересно мне знать?
Возможно, он приехал вместе с милицией. Предположим, в квартире покойного остались его вещи, и он хочет их забрать. Книги, например.
А может, и нет. Может, он специально поехал за мной. И теперь выяснил у дворничихи, что я живу в этом доме. Следовательно, не могла не знать, что Казицкого убили. Только зачем ему выяснять мою личность? Он что, имеет какое-то отношение к произошедшему убийству?