Послышалась какая-то возня – шуршанье, потом щелканье замков того самого дорожного сундучка, потом звякнула бутылка, послышался легкий хлопок, с каким открывается шампанское, затем бульканье…
Лидия совершенно ничего не видела в темноте, однако незнакомец действовал с таким проворством, как будто все было отлично освещено. Лидия вспомнила никталопию[18] графа Монте-Кристо и поежилась: это воспоминание было как упреком от обоих Дюма, старшего и младшего.
Хотя им-то за что ее упрекать? Если бы Дюма-младший не был так занят своим дурацким спектаклем, Лидия не пристрастилась бы к картам!
Наверное. Может быть…
– Извините, что оно не в хрустальном бокале, а в серебряном стаканчике, – предупредил незнакомец, протягивая Лидии что-то металлическое, и она припала губами к прохладному краю, не в силах оторваться от живительного напитка.
Хотя соседство с металлом сделало шампанское куда более кислым, чем обычно, Лидия допила стакан до дна, однако когда незнакомец предложил еще, она отказалась: сразу сильно зашумело в голове.
– Скажите, мсье, – спросила она, с некоторой неловкостью слыша, как нетвердо звучит ее голос, – а куда мы едем?
Как-то вдруг до Лидии дошло, что о месте ее жительства он так и не спросил, а между тем экипаж движется и движется. Куда?!
– Да к вам, на улицу Анжу, восемь, – усмехнулся незнакомец. – Вы не тревожьтесь, графиня, обещал доставить вас домой – и доставлю.
– О господи! – изумленно воззвала Лидия. – Так вы меня знаете?!
– Конечно, знаю, – проговорил он, и в голосе его зазвучали особенные вкрадчивые нотки. – Я знаю, кто вы, знаю ваше имя, знаю вас уже много лет… Да ведь и вы меня знаете, графиня!
– Я вас знаю? – пробормотала Лидия, с трудом продираясь сквозь усиливающееся головокружение. – Нет, я что-то не помню вас… Так мы знакомы? Кто же нас представил друг другу?
– Ваша матушка, – дружески ответил незнакомец. – Это было около десяти лет тому назад, здесь же, в Париже, помните?
– Так давно? – засмеялась Лидия. – О, у нас было тогда столько знакомых… Тысяча извинений, но я вас забыла, дорогой мсье. Пожалуйста, назовите ваше имя и заранее простите меня!
– Вряд ли я смогу когда-нибудь простить вас, дорогая графиня, – вздохнул незнакомец. – И вы сразу поймете почему, когда я назову вам свое имя. Меня зовут Вольдемар Шуазель. Маркиз Вольдемар Шуазель, если вам угодно, – добавил он с самой сардонической в мире усмешкой, которая пронзила Лидию, словно шпага.
В ужасе метнулась она к краю сиденья, зашарила руками по дверце, но Шуазель схватил ее за платье:
– Куда вы, безумная? Забыли, что у меня ваш перстень? Если об этом проведает ваш муж…