– У папеньки, у маменьки просил солдат говядинки – дай, дай, дай!
– Есть на тебя угомон или нет? – тоскливо проворчал Илья. – Сама же всю ночь проплясала, откуда силы берёшь?
– Так плясать – не мешки ворочать. – Роза подхватила со стола таз с наживкой и направилась к двери. – Догоняй.
Митька, ожидающий их на песчаной косе, не терял даром времени: столкнул на воду Розину шаланду, забросил в неё вёсла и теперь сидел на корме, позёвывая и облизывая солёный бочок воблы. Горизонт уже осторожно розовел, море лежало спокойное, будто под слоем масла, у кромки залива виднелись рыбачьи лодки. Роза по колено зашла в воду, повизгивая от холода, передала Митьке таз с наживкой и ловко вскочила в лодку. Илья несколько неуверенно зашагал следом, осторожно присел на поперечную банку, взялся за вёсла. Митька подтолкнул лодку, прыгнул в неё, уже отходящую от берега, балансируя, перебрался с кормы на нос и, свесив вниз голову, уставился в зеленоватую толщу воды. Роза, пристроившись на кормовой банке, сосредоточенно наживляла хлеб с мясом на крючки перемёта. Отвлеклась от этого занятия она лишь затем, чтобы спросить у Ильи:
– Не помочь тебе с вёслами-то? С непривычки тяжело, небось.
– Иди к чёрту! – огрызнулся он. «Тяжело» – это было не то слово, но не говорить же о таком бабе?..
С того дня, когда они с Розой вдруг оказались в одной постели, прошло больше месяца. Сплетни и разговоры в посёлке уже прекратились, даже бабам надоело обсуждать перемены в семье Ильи и жизни Розы. Рыбаки перестали злиться и недоумевать: зачем Розе понадобился этот цыган без рода-племени, когда в посёлке полным-полно людей поприличнее? Некоторые поначалу, правда, осмеливались лезть с вопросами, но Роза отшучивалась, а Илью, после того как он загнал кнутом на крышу трактира огромного Белаша, тут же оставили в покое.
Впрочем, ему было не до поселковых сплетен. Беспокоило другое. К концу первой недели жизни с Розой Илья уже был окончательно уверен: рано или поздно он рехнётся от этого веретена в юбке. Теперь он не удивлялся тому, что Роза не хочет жить с цыганами: ни один табор, ни одна цыганская семья её долго не выдержали бы. Среди цыган крепки были старые законы, и над замужней женщиной всегда стояло множество хозяев, начиная с мужа и кончая всей его роднёй. А Роза привыкла жить как вздумается, говорить что хочется и ходить куда ноги понесут.
Сначала Илья думал, что, живя с Розой, будет считаться её мужем – как всегда было у цыган. Но бессовестная Чачанка вела себя так, словно в жизни её с появлением Ильи ничего не изменилось. По-прежнему с утра она уплывала на своей шаланде в море – одна или с Митькой. Когда же Илья приказал: «Хватит в море плавать, не бабье дело!» – она изумлённо посмотрела на него, ничего не ответила… а на следующее утро как ни в чём не бывало уплыла снова и вернулась лишь к полудню. Илья, дожидавшийся на берегу, рявкнул на неё, но Роза лениво буркнула: «Заткнись», кряхтя, вскинула на плечо корзину с бычками и пошла в город. Подобное Илья видел впервые, даже Маргитка не осмеливалась разговаривать с ним так. Целый день он провёл в размышлениях: что теперь делать? Продолжать жить с бабой, которая в грош тебя не ставит, или уходить? Так ничего и не придумав, Илья заснул на кровати, проснулся среди ночи и обнаружил, что Розы рядом нет. Немедленно предположив самое страшное – свалилась, чёртова кукла, в море, – Илья кое-как оделся и вылетел её искать.