Иногда Илья расспрашивал Розу о подробностях её прежней жизни. Ему было в самом деле интересно, никогда раньше он не встречал цыганки, которая сама, по доброй воле, ушла из табора, из своей семьи и жила среди чужих. Сначала Роза отмахивалась: «Отвяжись, не твоё дело!» Потом посмеивалась: «Нашёл сказочницу…» А после привыкла и уже сама охотно рассказывала о своих приключениях.
Чачанке пришлось немало помотаться по свету, она бывала в таких местах, о которых Илья, сам всю молодость проведший в кочевье, знал только понаслышке. А Роза видела ледяные вершины Кавказа, тёмные и сырые ущелья, гремящие вниз по скалам камни, диких и гордых людей, злых, выносливых лошадей, древние соборы на площади Тифлиса и описывала это живо и красочно. Ещё она рассказывала о солёном, зелёном Каспийском море, бескрайних песках, белом солнце, от жара которого плавилась смола на колёсах телеги, колючих саксаулах и маленьких чёрных змеях, о волшебных замках в пустыне, то появляющихся, то тающих перед глазами путников. И холодные заливы, огромные валуны, поросшие белым мхом, сосны в три обхвата, сухой мелкий песок, листья кувшинок на чёрной воде, блёклое небо северных стран вставали перед Ильёй, словно увиденные наяву. И шанхайские грязные, покрытые жёлтой пылью улочки оживали от слов Розы, заполняясь смешными маленькими людьми, умеющими драться так, что в одиночку могли уложить десяток противников.
– С чего он тебя учить взялся, китаец твой?! – поражался Илья. – Бабе это зачем?
– Он не хотел, я долго упрашивала. Молодая, интересно было… Да и попробуй покочуй одна! Всяк обидеть норовит, а так я раз взвод полиции в Кишинёве разметала! Это ещё что, а мой Люйчик пяткой каменные стены пробивал, даром что самого под мышкой носить можно было!
Илья только головой крутил. Ещё Роза рассказывала о том, как бродила по всему Приднестровью с цирком, как училась джигитовке на лошади и акробатическим номерам, как ходила по канату с бубном и плясала под барабаны и зурну. Приходилось ей несколько раз и петь в цыганских хорах, но там она надолго не задерживалась.
– Я же молодая тогда была, красивая! Только распоёшься в хоре – сейчас идут сватать! Ну, зачем мне это нужно было?
Так они и жили. И к концу месяца Илья уже не удивлялся ничему.
…С перемётом провозились до полудня. Солнце поднялось высоко над сияющим морем, прямые лучи жгли сквозь рубаху. Сначала он пытался помогать Розе, которая, вытягивая из моря крючки перемёта, снимала с них рыбёшку и ловко раскидывала её по двум корзинам: большую – на продажу, мелочь – на жарку. Но вскоре оба убедились, что толку от его помощи никакой. В очередной раз проследив за тем, как выроненный Ильёй бычок бодро уплывает в зелёную глубину, Роза предложила: