– Настька! Ты что?
Нет ответа. Лоскутное одеяло сотрясалось. Стешка круглыми от ужаса глазами смотрела на него. Затем схватилась за край и дернула.
– Что ты? Настенька… Приснилось что-то, да? Водички принести? Мать позвать? Ставни закрыть?
– Ох, отвяжись… – простонала Настя, таща одеяло на себя.
Стешка воздела руки к потолку:
– Вот говорила я! И мать говорила! И Глафира Андреевна! Зачем только потащилась туда! Теперь вот из-за этой Ольки воешь, а кто она нам? Шлюха, и больше ничего, хоть и померла! Как только совести хватило сюда рожать явиться! Всем голову заморочила… Митро вон прямо от Макарьевны в заведение к Данайке убежал, а чего там хорошего? Теперь неделю дома не жди, Яков Васильич всем за это баню устроит, а мы чем виноваты… Ну, Настенька, ну скажи, чего принести? Чего хочешь? Хочешь, пойду Дормидонтовну разбужу и велю самовар поставить? Конфетки мятной хочешь? У меня есть, необсосанная…
– Отста-а-ань… – Настя ударила кулаком в подушку. – Спи…
– Заснешь с тобой, как же… – Стешка подползла к сестре, погладила ее растрепавшуюся косу, плечи, худенькую спину.
– Ты мне скажи… только не рычи, а скажи… Я клянусь, я никому, вот Христом-богом, вот чтоб меня до двадцати лет замуж никто не взял… Ты ведь не из-за Ольки это вовсе, да?
– Уйди!!! – раздался придушенный шепот. Из темноты бешено сверкнул мокрый глаз. – Оставь меня в покое! Жизни нет! Ей-богу, уйду на сундук спать!
Стешка обиженно надула губы:
– Ну и пожалуйста… Ну и на здоровье… Беги, целуйся тогда со своими Смоляковыми, они тебе лучше, конечно, чем сестра! Самое…
– Замолчи! – вдруг отчаянно вскрикнула Настя, и Стешка, ойкнув, юркнула под одеяло.
– Ты что? Весь дом перебудим…
– А мне плевать, плевать! Слышишь? Плевать! – крепкий маленький кулак Насти бил в перину, утопая в ней по локоть. – Что ты сказала, проклятая? Что ты про Смоляковых сказала? И про меня? Откуда ты взяла это, откуда?!
– Да я же ничего… – запищала Стешка. – Просто так, к слову… И думать ничего не думала… Да сгори они, эти Смоляковы, явились тут на наши головы, хлеб у хора отбирать… ой!
– И вправду дура, – устало сказала Настя, переворачиваясь на спину.
Стешка, на всякий случай загородившись подушкой, испуганно смотрела на нее. Луна вышла из-за тучи, высветила гитару на стене, обозначила черные тени кровати и комода, скользнула по лицу Насти. Та лежала с закрытыми глазами. Молча глотала слезы.
– Знаю я, чего ты воешь, – сердито сказала Стешка. – Только, по-моему, уже успокоиться пора. Все-таки три месяца прошло. Он, Сбежнев, все равно не вернется, а раз так – плевать на него. Он сапога твоего не стоит, хоть и князь. Я так думаю, что…