Но едва они вышли, как дождь пошел снова, и довольно сильный. Улица была пустынной — непогода всех разогнала по домам.
— Зря я не взяла плащ, — пожалела Соня. Но возвращаться ей не хотелось. — Поедем в кино, а, Вадим?
И они быстро зашагали к трамваю.
Народу в кино было мало — билеты взяли сразу.
Фильм был старый — «Разные судьбы», но они смотрели его в первый раз. Соня сидела неподвижно, чуть прислонясь к плечу Вадима, вся поглощенная картиной. Вадим больше смотрел на Соню, чем на экран.
— Ну, как? — спросил он, когда вышли из кинотеатра. И сам же поспешил ответить на свой вопрос: — Я видел — тебе понравилось.
Соня чуть заметно улыбнулась одними уголками губ и отрицательно покачала головой.
— Нет?
— Зачем это? — заговорила Соня. — Любила Степана, вышла замуж за Федю, завела роман с Рощиным… Разве это любовь?
— В жизни все бывает, — возразил Вадим.
У Сони опять едва заметно дрогнули уголки губ, точно она хотела сказать своей улыбкой: «Еще бы, я знаю, я знаю больше, чем ты думаешь».
Вадим вздохнул. Не было между ними желанной близости. Что-то свое таила Соня, и он не мог, не смел сказать ей о своих чувствах. Будто вчера только познакомились.
— Это не любовь, — продолжала Соня задумчиво, — это надо как-то иначе назвать. Вот и тетя… Ну зачем, скажи, он ей нужен, этот Константин Ильич? Не любит ведь, нельзя такого любить, а собирается замуж.
— Ее понять можно. Нет большого счастья, так хоть какое-нибудь…
— А ты бы согласился на какое-нибудь?
— Нет, не согласился бы, — твердо ответил Вадим.
— Так зачем же…
— Разные судьбы, — ответил Вадим заглавием картины.
Дождь перестал. Освещенная матовыми огнями уличных фонарей, ярко зеленела промытая листва тополей, лип и каштанов. Блестел мокрый асфальт, празднично светились окна трамваев. По тротуарам и прямо по дороге неторопливо шли принаряженные люди — эта часть улицы заменяла бульвар.
Вадим забрал в свою руку Сонины пальцы, сжал их, сам того не замечая.
— Вадим, больно.
«А, может быть, это всегда так бывает? — подумал Вадим. — Что-то невидимое разделяет людей, и надо сделать усилие, чтобы перешагнуть. Два слова — и люди становятся другими, близкими…»
— Соня!
Здесь было меньше народу, большинство гуляющих предпочитало центр города: два квартала в один конец, два — обратно. Вадим отвел Соню в сторону, они оказались у какой-то заклеенной афишами стены.
— Соня… — повторил он, взяв ее за плечи.
Плечи ее были упруги, неподатливы, и Вадим подумал, что напрасно…
— Там, в армии, я всегда помнил о тебе, — все-таки продолжал он. — Я не умею… Наверное, надо какие-то особенные слова… А у меня в сердце… Ты не веришь?