— Не лезь в бутылку. Я совсем не то хотел сказать. Я имел в виду, что нам всем придется очень плохо.
Это он так извинялся.
— Ты мне вот что скажи… — это она так приняла извинения, — …почему мы вот из кожи вон лезем, стараемся, ругаемся, а перед начальством молчим как рыбы?
— А начальник твоего отдела?
— Да, он — исключение. Деверо умеет поскандалить, когда надо. Без него было бы совсем плохо.
— А как его новый заместитель?
— Старается, — Лу пожала плечами. — Но он, конечно, еще новичок. Скорей бы уж вернулся Деверо.
— Э-э-э, Малотти. Сильно не жди. Мой дядя перенес ту же операцию, что и Деверо, так он лежал четыре месяца.
— Сколько? — встревожилась Лу. — А мне Деверо сказал — шесть недель.
Фаган потряс головой и для убедительности выставил перед ней четыре пальца.
— Хочешь, поспорим? Ставлю двадцатку, что ты не увидишь его до сентября.
У Лу засосало под ложечкой. Гарри Деверо был самым лучшим специалистом, какого она встречала в жизни; самым квалифицированным и честным. Он всегда в трудных случаях поддерживал своих инспекторов. А вот в его заместителе Стеггансе она сомневалась.
Тени метались по асфальтовому дну дока, причудливо изгибаясь. Лу посмотрела на часы. Двенадцать часов ровно. Стая чаек жадно устремилась к буфету, на секунду раньше, чем пришли в движение рабочие.
— Не устаю удивляться, — сказала она, — как это они так точно чувствуют время?
Фаган посмотрел на чаек.
— Кто, птицы? — Фаган хмыкнул. — Разреши мне угостить тебя. За грубое словцо, что вырвалось помимо воли.
— Спасибо, Джордж. Но сегодня мне некогда обедать; я занята по горло.
Она отвернулась и пошла, уверенно переступая через кабели и проволоку. Фаган шел за ней на шаг позади.
— Что ты думаешь о Стеггансе? — спросил он. — Как я слышал, он не только вшивый инженер, но и заноза порядочная, а?
Лу удивленно приподняла брови.
— Это кто тебе сказал?
— Да черт побери! Дейв сказал. У него одни неприятности с тех пор, как этот тип получил по знакомству свою должность. По справедливости это твое место, Лу! Ты его заслужила.
Давным-давно Лу взяла себе за правило не откровенничать с сослуживцами, обсуждая коллег. Поэтому она пожала плечами и сказала:
— Мне нравится моя работа.
— Стегганс не обрадуется, если «Сантана» завтра не сойдет со стапелей. И еще очень многие страшно огорчатся.
— Все равно шов надо сделать как следует, — сказала Лу и направилась к офису.
Проходя мимо мужчин, столпившихся у дверей в станочный цех, она коротко кивнула. И услышала в ответ шуточки и смешки. Она была бы польщена мужским вниманием, если бы не знала, что это ее хотят смутить, а вовсе не отдать дань ее женской привлекательности. Ну кто, находясь в здравом уме, станет восхищаться сорокатрехлетней пышногрудой женщиной в рабочей робе и в башмаках, подбитых металлом? Она решила не обращать на них внимания.