Мадам привыкла спать допоздна и еще не встала, за что Серена была ей признательна. Серена представила, какую волю та бы дала своему воображению, видя, как она одна вместе с Николасом отправляется на верховую прогулку. Выразительные галльские бро- ви мадам взлетели бы вверх и, наверное, исчезли бы под оборками чепчика. Тихо рассмеявшись, Серена перебросила длинный шлейф юбки через руку и тихо затворила за собой дверь. Она радостно вышла на улицу и под ярким апрельским солнцем направилась в сторону Холла, предвкушая отличный день и хорошее времяпрепровождение.
Земля под ногами была влажной. Чудесный аромат мокрой травы и легкий ветерок настроили ее на веселый лад. Хотя Серена тосковала по Парижу и с нетерпением ждала встречи с Лондоном и всеми его знаменитыми достопримечательностями, о которых так много слышала, сейчас она никуда не спешила. В некотором роде она стала воспринимать эту землю, поросшую сочной зеленой травой, как свою родину. Как она завидовала красивому особняку Николаса! И еще его необыкновенной уживчивости и непринужденным манерам, которые позволяли ему воспринимать все как должное! Отец привил дочери собственный утонченный такт и уверенность, но наступали мгновения, когда она чувствовала себя подавленной элегантностью Найтствуд-Холла и его эффектным владельцем. Она отнюдь не была уверена в том, что сможет сыграть роль леди во время лондонского сезона. Отец настаивал, чтобы она приняла в нем участие после того, как прояснится ее положение в обществе. Еще менее уверена была Серена в том, что желает участвовать в нем.
Пока Серена проделывала уже знакомый ей путь, Николас следил за тем, как седлают двух лошадей, и погрузился в мысли о фамильном доме предков.
Когда он бывал в Холле, одиночество, отсутствие развлечений и местная привычка рано ложиться спать стали для него пыткой. В обществе Серены он видел все под иным углом. Глядя на дом ее глазами, Николас начал снова восхищаться его красотой, смог оценить его причудливые стороны и недостатки, допущенные в ходе перестройки. Вот тогда и рождалась история этого дома и стали понятны его истоки. Возможно, Николас впервые почувствовал настоящую гордость тем, что он является владельцем и хранителем имения Литтонов.
Николас не заметил прелести свежей английской весны, расцветавшей перед ним во всей красе, ибо та пришлась на разгар сезона, когда в закопченном Лондоне бурлит жизнь. Николас наверстывал упущенное время. Когда-то красота этого дома приестся, в этом у него не было сомнений. Как и красота Серены. Но до этого еще далеко.