— Что-о?
— Я почку хочу продать.
— Чью?
— Свою, раз-змется.
— Не нужна, — рявкнула Наталия Лотовна.
— Ш-што ткое? Куда ни позвоню — никому не нужна. Почек, что ли, много?
— Ага. На днях завоз был. Гуманитарная помощь. — Наталия Лотовна брякнула трубку на рычаг.
Пока регистратор вела переговоры с горожанами, на экране центрального компьютера появилась сводная таблица результатов проведенных нынче исследований. Женщина лет за сорок, сидевшая возле, изучала таблицу. Вот.
Положительный анализ на ВИЧ-инфекцию. Сыворотка под номером тридцать два.
Отыскав среди направлений нужный листок, доктор внимательно его изучила.
Молодая женщина. Иногородняя. Доктор поднялась, прошла в комнату к регистратору.
— Наташенька, мне позвонить нужно.
— Ой, пожалуйста. Я пойду чаю выпью. А то меня этими звонками идиотскими достали уже.
Наталия Лотовна вышла, оставив доктора в одиночестве. Врач сняла трубку.
— Это Рябинина. Есть сообщение.
Она осталась сидеть у телефона, включив автоответчик и внимательно слушая голоса звонивших. Дело в том, что два месяца тому назад врач вирусологического центра Рябинина получила некое предложение…
Как раз начинался весенний призыв, и, Рябинина просто с ума сходила: ее единственного сына, ее единственную любовь и радость, ее Сережу должны были забрать. Она готова была продать все имущество, все, что было за душой, да и саму душу продать дьяволу, лишь бы этого не случилось. И дьявол не замедлил явиться. В те дни, когда она обзванивала знакомых, пытаясь найти хоть какую-то лазейку, чтобы ее мальчик, ее кровиночка, остался с нею, не был поглощен жутким чудовищем под названием Российская армия, — в те дни ей позвонил незнакомый мужчина, сказав, что может помочь. Они встретились в скверике возле дома Рябининой. Мужчина был высок, с выправкой военного и шикарной шевелюрой полурусых, полуседых волос.
— Дарья Ильинична, я могу вам помочь. У вас есть основания для того, чтобы Сергей не был призван. Я ведь не ошибся, вашего сына зовут Сергеем? Так вот. Вы вдова, вырастили сына самостоятельно. У вас на руках парализованная мать. Она лежит уже два года, и неизвестно, сколько еще пролежит. Вы подали в военкомат заявление с просьбой отсрочить призыв вашего сына по семейным обстоятельствам. Военкомат может эти обстоятельства учесть, а может и пренебречь ими, имея в виду невыполнение плана по призыву. Решение будет зависеть от меня и людей, которые стоят за мной. А наше решение зависит от вашего согласия оказать нам пустяковую, в сущности, услугу.
Мужчина говорил медленно, меряя длинными ногами песчаные дорожки.