— Приехали, — рассмеялась Лена.
— Кирюша все это в момент просекла. Все же она меня тридцать девять лет знает. Она к таким вещам человек очень чуткий. Как всякая деревенская баба.
— Какая она деревенская баба? Уже пятьдесят лет в городе живет. И не в каком-нибудь, а в самом красивом.
— О-о! Это мы возьмем на карандаш! В отношении города, который дискредитировал себя безобразно долгой зимой. Что же касается Кирюши, так она вас приняла сразу, безоговорочно. То, что мне дорого, дорого и ей. Она хоть и городская, но генами деревенская. Отсюда и мудрость, и жизнестойкость. Откуда в городских бабах такие качества могут взяться? Они все эгоистичны, суетливы и капризны. К тому же лежебоки.
— Я? Я?! — возмущенно воскликнула Елена и шмякнула мужа кулаком по спине.
— Ой, — взвизгнул Галкин.
— Мама, не бей дядю Витю! — строгим голосом приказал Костик.
— Спасибо, старик! — с чувством откликнулся Галкин.
— Все против меня! — обиженно воскликнула Елена.
— Дурочка, все за тебя! Это у психотерапевтов такой метод есть: надо разозлить пациента, потом вызвать у него катарсис…
— Что-о-о?! — взревела Елена. — Еще один психотерапевт? Мало мне Станицкого?
— Спокойно, женщина, спокойно, держите себя в руках, — верещал Галкин, уворачиваясь от острых кулачков жены.
— Мама! Не бей дядю Витю! — повторил сын, стоя на вершине горки.
На них начали оборачиваться. Лена, пыхтя от праведного гнева, засунула руки в карманы. Русые волосы разметались по воротнику.
— Черт знает что! — проворчала она.
— Итак, подведем итоги, — как ни в чем не бывало продолжил Виктор. — Муж у тебя хороший, свекровь — на таких в разведку ездят, сын здоров и всеми любим, зима кончилась. Что остается? Правильно, работа.
— Вернее, ее отсутствие, — невесело усмехнулась Лена.
— Ну и что новенького в нашей юридической консультации имени господина Плевако?
— Все то же. Все так же. Елена Моисеевна излишне любезна. Инга Павловна меня в упор не видит. Григорий Александрович противно кокетничает. Начальник в вечных разъездах. А главное — я как адвокат никому не нужна. У каждого из них своя клиентура. Меня и близко к клиентам не подпускают. Да и люди меня не знают. Ведь это как в сфере обслуживания: подстриглась женщина удачно, порекомендовала парикмахера подруге; помог частный доктор одному человеку, тот порекомендовал доктора другу. А я еще никого не подстригла и не вылечила.
— Ну так подстриги! Вылечи!
— Как? Вот представь: сидим мы в своей консультации, каждый в своей каморке. На входе — секретарь, строгая такая девица. Входит клиент.
Предположим, он вошел впервые и никого не знает. Потому что если он знает, скажем, Елену Моисеевну, то и заходить не будет, домой ей позвонит. Вот он вошел.