Как увидит по телику какую-нибудь диву эстрадную в своих годах, так прямо заходится вся: чего это, мол, я так же похудеть не могу? Жрать надо меньше, вот чего. Нет, жрать она здорова. А ты, Лешенька, заплати то за гербалайф, то за «кремлевские таблетки», то за тайские снадобья. А потом еще за наряды от каких-то, там кутюр, которые должны ее излишества телесные закамуфлировать. Закамуфлируешь, как же. А потом дай денег на поездку к дочери на два-три месяца. Но это была почти единственная, пусть и внушительная статья расходов, против которой Зверев не возражал. Баба с возу — кобыле легче.
Мысли полковника были прерваны звонком белого телефонного аппарата.
Этот номер прямой связи, минуя секретаря, знали немногие. Алексей Васильевич решил, что звонит начальник ГУВД. Правильно, семь часов вечера — вернулся с совещания, самое время головную боль у подчиненных вызывать.
Однако звонил не генерал, а районный прокурор Свиридов:
— Алексей Васильевич? Приветствую вас. Вернулись? Как отдохнули?
— Без замечаний, — довольным голосом пророкотал Зверев. — Категорически приветствую! Что новенького?
— Как сказать? Ничего такого уж особо нового нет. По сравнению с приключениями генерального у нас тут вообще тишь да гладь.
Зверев хмыкнул.
— Но одна неприятность все же имеется. В шестьдесят шестом детсаду массовые заболевания. Есть смертный случай. Умерла одна из воспитательниц.
— А вы при чем?
— Вот пытаемся определить, при чем мы или нет. Со слов персонала их там отравили всех. Якобы в супе ампула какая-то была.
— Какая ампула? С чем?
— Это и неизвестно. Ни супа, ни ампулы не осталось. И повариха исчезла.
Ищем, но пока безрезультатно.
— Вот как? Что-то мне мои бойцы ничего об этом не докладывали.
— Этим делом мы занимаемся.
— Это что же, теракт? — пошутил Алексей Васильевич. — Повариха, часом, не из чеченок?
— Абсолютно русская. А вот дружок у нее — неизвестно кто. Меня тут муж покойной достал уже — найдите, мол, этого парня. У нас ведь в стране теперь каждый если не врач, то следователь. Начитаются детективов, боевиков насмотрятся — и давай версии выстраивать. Вот у молодого вдовца есть версия, что ампулу дружок поварихин принес. Парень, похоже, малость тронулся. Однако, поскольку он и фотографию этого самого дружка принес, следует все же информацию отработать. Сотрудницы детсада дают показания, что поварихин дружок не то спецназовец, не то омоновец. Для женщин это одно и то же, вот и разберись с ними. Фамилии никто не знает. Я фотографией пока не занимался. Ждал твоего возвращения. Сейчас пришлю к тебе следователя с этим снимком. Глянь, вдруг опознаешь. Чушь, конечно, но все-таки…