Черт знает что творится! Какой-то хулиган шантажирует члена правительства! За десять минут до свидания! Сволочь. Наглая сволочь! Все сбил. Все настроение.
Ямалаев отключил сотовый, швырнул трубку на столик. Плеснув в стакан виски, попытался воссоздать прежний настрой — сладкую негу, возвышенное томление… Взгляд депутата упал на багряные ягоды черешни. Вот! Вот оно!
…Три дня тому назад возле дома, где депутат жил своей официальной жизнью, медленно брел вдоль набережной Мойки стройный юноша с лицом и поступью молодого греческого бога, с изогнутыми дугой вишневыми губами. Юноша был полностью погружен в себя. Ямалаев увидел его из окна своей квартиры на втором этаже. Увидел и застыл. Онемел. Он следил глазами за стройной юношеской фигурой с развернутыми плечами, за гордой посадкой головы. Он не помнил, как оказался на улице, как заговорил с юношей. Он был словно в бреду. Они встретились в кафе вечером следующего дня. А нынче юный греческий бог должен был явиться сюда.
Раздался звонок, и Ямалаев, обмирая от нахлынувших чувств, бросился к двери.
Глава 23
С ХАНКИ НА ГЕРУ, С ГЕРЫ НА ХАНКУ
Подвал старого трехэтажного дома в одном из районов Староподольска выглядел сухим и довольно чистым. Для подвала, разумеется. В центре обширного низкого помещения стоял фанерный ящик, накрытый некогда белой, а нынче грязно-серой тряпкой. Вокруг на таких же пустых ящиках сидела группа молодых людей. Совсем молодых — от шестнадцати до восемнадцати. Лелька и Санек были среди них самыми старшими. На ящике с тряпицей стоял керогаз, на нем кастрюлька. В настоящий момент керогаз был уже выключен. Саня заглянул в кастрюльку:
— Ништяк. Можно начинать. Он ввел иглу в Лелькину плечевую вену.
Сидевшие вокруг ребята колотились мелкой дробью, не сводя с иглы мутного взгляда. Смотрели, как кровь заполняет двадцатикубиковый шприц.
— Пережимай, — скомандовал Санек невысокому парнишке.
Тот закрутил жгутом шелковый платок на тонкой Лелькиной руке, Саня выпустил жидкость в кастрюльку с вязкой массой на дне. Снова набрал полный шприц — теперь уже из кастрюльки. Лелька тем временем крепко держала жгут выше торчавшей из вены иглы.
— Ништяк. Можно по вене пускать. Лелька первая.
Компания молча кивнула единым движением голов. Лелька ослабила жгут.
Несколько пар глаз жадно следили, как разведенный кровью наркотик перетекает в ее вену.
— Теперь мне давай! Меня по-черному кумарит, — прохрипел парнишка, только что выполнявший роль ассистента.
— Ну давай.
Парень подставил локтевой сгиб. Четкая, еще не изуродованная тромбами вена показывала, что колется он совсем недавно. Та же игла вонзилась в руку, часть темной жидкости перетекла в новую вену…