Молнии сверкали и над самим Везувием. Из его жерла вместе с огромным столбом, переставшим быть белым, теперь рвались и снопы искр, летели раскаленные до красноты камни. Жар от взбесившегося вулкана ощущался уже и на таком большом расстоянии.
Осознав, что на берегу спасения нет, жители бросились обратно в город, чтобы либо уйти в сторону Геркуланума, либо спрятаться в домах и переждать весь ужас в своих подвалах.
Людской поток возвращавшихся с берега столкнулся с теми, кто туда спешил. В воротах образовалась страшная давка, слышались крики пострадавших, женский визг и детский плач. Город обезумел, никто не знал, что делать, куда бежать и где прятаться. Толпы кричащих от ужаса людей метались по улицам, сталкиваясь, сбивая с ног самых слабых или просто замешкавшихся.
И только растущий слой пемзы и пепла заставил постепенно большинство вернуться под свои крыши. Но ненадолго, потому что в Помпеях, как на всем побережье, у многих крыши плоские, на них хорошо проводить летние вечера, когда жара уже спадает, а крупные звезды на небесном своде кажутся совсем близкими и доступными.
Но с плоских крыш не скатывается не только вода, но и пемза. Это легкий камень, однако, когда ее слишком много, крыши все равно могут не выдержать. К тому же с неба сыпалась уже не только пемза, но и более тяжелые горячие камни, иногда величиной с кулак. Такой способен убить.
Первыми не выдержали крыши верхних этажей, те, которые сооружали над комнатами рабов, только чтобы защитить дом от дождя. Сквозь грохот извержения не сразу услышали треск балок некоторых домов, но к этому добавился и грохот рушившихся колонн, потому что извержение не только не отменило землетрясение, но и усилило его.
Кажется, повторялся кошмар семнадцатилетней давности, когда трясущаяся земля разрушила большинство зданий Помпей, только тогда Везувий не плевался пламенем и не засыпал Помпеи пемзой.
Из-за поднятой пыли и пепла в воздухе становилось все трудней дышать.
И тогда последние сомневающиеся бросились прочь из города к Геркулануму, потому что ветер нес тучу в противоположную сторону — к Стабиям. Они уже не пытались спасти свое имущество, разве что брали драгоценности, на которые потом можно будет купить хоть кусок хлеба, укрывали тело и головы большим количеством одежды, как бы ни было жарко, обували зимнюю обувь, чтобы не ранить ноги, потому что дороги превратились непонятно во что.
В Помпеях остались только те, кто по каким-то причинам не мог или не желал уходить.
В доме Гавия Руфа решали вопрос, что делать, когда Флавия объявила, что у нее начались роды. Это были ложные схватки, но кто мог возразить? Гавий сказал, что никуда не пойдет, распорядился приготовить воду в подвале дома, достаточно факелов, чтобы можно переждать ночь, и устроить для Флавии ложе поудобней.