Она отступила за спину матери, пальцами сжимая крепче кусок ее платья и из-под своих длинных ресниц смотрела на красивого незнакомца, который назывался ее отцом. Она вся была во власти волнения и страха.
— Обычно она не такая, — поспешила заверить его Анхела с приветливой улыбкой. — В действительности она чересчур рассудительная и слишком яркая для своего возраста. Полагаю, она просто растерялась, снова увидев тебя, Картер.
Палец за пальцем она отцепляла руку Лорис.
— Обо всем этом она говорила в машине по дороге сюда: как она соскучилась по своему папе и как счастлива, что мы все теперь будем наконец вместе.
— Анхела, пожалуйста, — неумолимо сказал Картер. — Не усложняй все еще больше, чем оно есть на самом деле.
— Почему, она даже выучила специально для тебя песенку, — поспешно сказала Анхела, — чтобы отметить твое возвращение домой! Давай, малышка.
Она слегка подтолкнула девочку и поставила ее прямо перед отцом.
— Покажи папе, как красиво ты поешь.
Всецело поглощенная ребенком, она не заметила раздражительного взгляда, промелькнувшего между Картером и мисс Прескотт.
— Мы все вместе живем в желтой субмарине.
— Желтой субмарине, — послушно подпевала Лорис, — желтой суб…
— Ради Бога! — прервал со злостью отец. — Сейчас не время и не место для такого представления!
Лорис так и не закрыла рта, хотя ей было слишком стыдно выдавить еще какой-то звук. В шоке глаза Анхелы расширились, и, казалось, она окаменела. Даже сухая Прескотт почувствовала себя очень неуютно.
Дворецкий, появившийся в дверях библиотеки, нарушил воцарившуюся тишину:
— Вы звонили, сэр?
Первой ожила Прескотт.
— Да, Финли, — сказала она. — Пожалуйста, проводите ребенка на кухню и проверьте, чтобы ей дали чашку шоколада с молоком и какое-нибудь печенье или пирог.
Дворецкий надменно подошел к Лорис, глядя на нее, как на полукровку, дворняжку, которую приказано вывести.
— Хорошо, мадам.
— Иди, Лорис, — сказала с улыбкой Прескотт.
В поисках защиты Лорис повернулась к матери, но, к ее ужасу, та кивнула ей, соглашаясь с ними.
— Пожалуйста, мамочка, — умоляла она, — не заставляй меня идти с этим дядей. Я сделаю все, что ты скажешь, — я обещаю.
— Сделай, что тебе говорит эта красивая тетя, Лорис. Маме с папой надо поговорить.
Голос матери опять выражал покорность, робость, а в глазах была такая тоска и печаль, которые всегда заставляли Лорис страдать. Не желая расстраивать ее еще больше, после того как она не смогла правильно спеть песенку, она неохотно послушалась.
— Итак, начнем?
Картер встал за бюро Людовика XIV и движением холеной с маникюром руки указал Анхеле на стул.