Она думала, что я обнимаю ее, потому что ей плохо, а я из чувства любви предлагаю ей опору и защиту. Это, конечно, было правдой. Но у меня был на уме и Уолдо. Любовная сцена оказалась слишком большой нагрузкой для его чувствительной натуры, и он обмяк.
У меня не было времени все объяснять. Нелегко было уходить, оставляя Лору с мыслями о том, что Уолдо был прав, когда обвинял меня в использовании ее искренности в качестве ловушки. Но он ушел, а я не мог упускать его из виду.
Я потерял его след.
Беренс и Маззио позволили ему пройти мимо. Следуя моим инструкциям, Уолдо Лайдекеру позволили приходить и уходить, когда он хотел. Оба полицейских бездельничали на лестнице, наверно, хвастаясь друг перед другом своими детишками и не обращая ни малейшего внимания на его действия. И это было моей ошибкой, а не их.
На Шестьдесят второй улице я не заметил ни его массивной фигуры, ни внушительного подбородка, ни толстой трости. Он или повернул за угол, или же прятался где-то в темноте. Я послал Беренса на Третью улицу, а Маззио — на Лексингтон-стрит и велел им найти его и проследить за ним. Сам же вскочил в машину.
Было как раз без восемнадцати минут десять, когда я увидел, что Клодиус закрывает свою лавку.
— Клодиус, — обратился я, — скажите мне кое-что. Те, кто коллекционирует антиквариат, всегда скупы?
Он засмеялся.
— Клодиус, если человек с ума сходит по старинному стеклу и обнаруживает прекрасное изделие, которым он не может обладать, как вы думаете, может он намеренно разбить его, чтобы им не наслаждался кто-то другой?
Клодиус облизнул губы.
— Я, кажется, догадался, что вы имеете в виду, мистер Макферсон.
— Прошлым вечером это была случайность?
— Можно сказать и да, и нет. Мистер Лайдекер захотел заплатить, и я взял деньги, но это не была случайность. Видите ли, я не положил дробь…
— Дробь? Что вы имеете в виду?
— Мы используем дробь, чтобы наполнять ею легкие и хрупкие предметы для устойчивости.
— Но ведь это не патроны калибра 0,18 дюйма, — сказал я.
— Именно они, — ответил он, — патроны калибра 0,18 дюйма.
Я однажды рассматривал антиквариат у Уолдо, когда ждал его. В старых чашках и вазах не было дроби этого калибра, но он не был столь наивен, чтобы оставлять столь безоговорочные улики для первого же сыщика. На этот раз я решил более тщательно все обследовать, но у меня не оставалось времени, чтобы получить на то разрешение. Я вошел в дом через подвальный этаж и одолел восемнадцать пролетов до его квартиры. Я так поступил, чтобы не встречаться с мальчиком-лифтером, который уже приветствовал меня как лучшего друга мистера Лайдекера. Если Уолдо вернется домой, у него не должно быть никаких подозрений, иначе он может поспешно уйти.