Из-за дверей доносились какие-то звуки. Астрид заметила недоуменный взгляд Джоаны.
— Ту часть моего дома заняли офицеры. Вероятно, они выбрали это место, потому что около дома довольно большая территория, чтобы ставить там машины. Я думала, ты догадаешься, но вижу, ты не понимаешь. Теперь здесь немецкий бордель.
Джоана потеряла дар речи. Она слышала, что немецкие бордели обычно располагаются на кораблях, которые плавают вдоль побережья, но она и представить не могла, что самые лучшие дома тоже используются для этой цели.
— Я немного понимаю их речь, но никогда не показываю виду.
— Я тоже, но всегда притворяюсь, что ничего не понимаю. Так я избегаю общения с ними, особенно когда их девки кричат на меня из окон. Они думают, что я сумасшедшая старуха, но мне только того и надо.
— А сколько уже времени занят ваш дом?
— Четыре месяца. Когда это случилось, я была в шоке. Они дали мне всего лишь час, чтобы я собрала все нужные вещи и перенесла в эту часть дома. Там наверху еще спальня и ванная. Сейчас нужно положить в холодное место продукты, которые передала твоя мама.
Джоана поднялась наверх и заглянула в ванную, а потом, спустившись вниз, прошлась по большой и красивой комнате со светло-зелеными стенами. Казалось, как раз здесь должна была особенно хорошо себя чувствовать тетя Стефена. Ее природная элегантность и врожденный вкус проявлялись во всем. Манера одеваться и прическа Астрид были старомодны, но при этом она выглядела очень достойно. Похоже, мебель в дом покупалась, когда Астрид была еще совсем молода. Несколько серебряных предметов, и особенно два необыкновенной красоты канделябра, один из которых имел форму женской фигуры, держащей наверху изогнутые стебли лилий, украшали интерьер. Одну из стен почти целиком занимали три картины Эдварда Мунка. На двух картинах изображен закат солнца, а на третьей — молодая девушка в белом платье. Несомненно, это была Астрид в молодости. У нее был прямой нос, полные губы, темные глаза и золотистые волосы. У Джоаны перехватило дыхание, и она обернулась к женщине, входящей в комнату.
— Вы знакомы с Мунком?
— Я знала его. Давно…
— Он действительно был красавцем?
Улыбка появилась на губах Астрид.
— Он был самым замечательным мужчиной во всей Скандинавии и действительно красивым. Ты даже не можешь себе представить, насколько красивым.
— Он великолепно написал вас.
— Он писал этот портрет в саду около своего дома в Асгардстранд. Там, на фьорде, я проводила лето. Мой отец ни за что бы не позволил мне подходить к тому дому, если бы узнал. Мунк был большим женолюбом. Для меня это самое счастливое лето в моей жизни. — Ее шарф сполз, когда она наклонилась и дотронулась до подписи, оставленной в углу одной из картин с изображением солнечного заката. — Он никому не отдает своих работ. Он живет где- то недалеко от Осло. Я так счастлива, что у меня остались эти картины, которые напоминают мне о моей молодости.